А то, что в него входит всесилие, богатство и доминация над людьми — мы опустим.

 

Но не забудем…

 

Да… особенно про доминацию над людьми. Я уже говорил, что ненавижу такие места? Не потому что они грязные, с херовой едой, алкоголем и безвкусным диджеем? Нет, вовсе нет. Хотя и поэтому тоже.

 

Я ненавижу их из-за людей. Из-за контингента, который здесь обитает.

 

И мне быстро напомнили, почему я испытываю ненависть.

 

— Эй, поц, а чё ты голый, ха-ха-ха? — ко мне подошёл ещё один азиат из той компашки, какую сейчас обслуживала барменша.

 

Да, мужик увидел нашу милую беседу и не мог сдержать свой мужланский нос, чтобы не посмотреть на самца-конкурента.

 

«Тц, животное»

 

— Так вышло, — ответил я холодным голосом.

 

— Чё, заблевал? — он подошёл ещё ближе, держа в руке кружку пива.

 

Это… начинает напрягать.

 

Мне не нравится, когда пьяные свиньи вторгаются в моё личное пространство.

 

— Нет.

 

— Ой да ладно, чё ты… чё ты такой хмурый. Я тебе не нравлюсь? — он приблизился окончательно и даже… по-приятельски меня приобнял.

 

В нос сразу же ударил запах бухла и блевоты. Его мокрая потная майка коснулась моего тела

 

Эта жирная дрянь меня приобняла.

 

Без моего разрешения.

 

Теперь даже если я выйду из клуба прямо сейчас, я всё равно буду вонять. Просто от одного факта, что этот алкаш меня коснулся.

 

Просто… сука, мерзкое, потное существо с блевотой у рта.

 

— Отойдите… пожалуйста, — процедил я.

 

— Э-э-э? — он чуть сильнее сжал мою шею, видимо думая, что я нарываюсь, — А с хера ли? Указываешь мне?

 

Я почувствовал его хватку. Он явно меня чуть придушивал.

 

«Ну, я старался…»

 

Мне не до него. Я не хочу с ним ни болтать, ни заводить приятельские отношения.

 

Пора с этим заканчивать.

 

— Отойди. От тебя несёт, — я повернулся и посмотрел на него пустыми, холодными глазами, — Свинья.

 

Он резко замолчал. Его глаза округлились.

 

— Ч-чё?.. Че?! — это явно не укладывалось в его систему пивных координат.

 

— Если не отойдёшь, я тебе челюсть раскрошу, — я выбил его руку со своего плеча, — Исчезни.

 

Рыженькая барменша услышала нас. Она, прервав разлив на середине, чуть испуганно на нас повернулась.

 

— Да ты оху…

 

Он выпрямился во весь рост.

 

Стоит сзади-справа. Ростом чуть ниже меня. Идеально.

 

Я подскакиваю и с разворота пробиваю ему локтем в челюсть. Накопленный импульс высекает костную структуру из пазов и щёлкает рубильники в голове жирдяя. Весь его гонор моментально уходит, кружка выпадает из обмякшей руки, а сам азиат уже наполовину в царстве снов и рисовых полей.

 

Я хватаю его за волосы и не даю упасть.

 

— Я же просил, — процедил я, смотря прямо в его стеклянные, ничего не понимающие глаза, — Ты глухой? Ты тупой? Ты хоть человеческую речь осознаешь, бухое животное?

 

Его дружки тут же подскочили со своих мест, а барменша выхватила рацию из кармана и начала в неё что-то говорить.

 

— Я же сказал — челюсть.

 

Я схватил его за волосы, напряг руку и вбил челюстью прямо в барную стойку. Он замычал и задёргал ногами.

 

Я вбил снова. Прыснула кровь. Алые струйки побежали по дереву стойки.

 

Удивительно, но сознание он не потерял.

 

— Учись вести себя как человек. А если нажираешься, то и оставайся в загоне, свинья.

 

Я вбиваю его снова. Край барной стойки входит чуть дальше обычного, а мужчина теряет создание.

 

Я сломал его челюсть. Как и обещал.

 

Я же сдерживаю обещания.

 

— Может так ты поймёшь, — я отпустил жирную кунг-фу панду, и та свалилась на пол, — Тц, только кровью меня замарал.

 

«Мерзость»

 

Я сел обратно и осмотрелся. Справа барная стойка была в крови. Чуть дальше — ко мне уже бежали его рисовые дружки. Ну а рядом с ними стояла моя миленькая барменша с неописуемым выражением на лице.

 

Шок, страх, удивление и… заинтересованность — вот что я смог прочитать.

 

«Люблю этот вид», — я улыбнулся девушке, — «Когда понимают, что я совершенно не вписываюсь в их мелкий мирок»

 

К этому моменту подбежали чинг-чонги. Вот они, слева направо.

 

— Т-ты чё сделал?! — провизжал самый худой из них, который весил килограмм девяносто.

 

Их физиономии были красными от бухла и злости, только Джеки Чаны лезть ко мне уже не спешили. Конечно, поспешишь тут, когда нижняя челюсть твоего собрата по кунг-фу превратилась в мешочек с костями.

 

Боятся.

 

«Люблю страх», — я заулыбался вновь, ещё больше вгоняя бамбуковых в ужас.