А не, вру — та девчонка не поменялась в лице. Ну, вернее уже вернула эмоции обратно — так-то и она тоже удивилась.

 

— Ты же понимаешь, что ты сейчас несёшь?… — глаз отца слегка дёрнулся, — От тебя жизнь человека зависит, — он пытался говорить спокойным голосом.

 

— От тебя тоже. Причём жизнь целой семьи. Но-о-о-о… ты не только ей не помог, но и решил всё подпортить. Пора платить, па-пу-ля. Зачем мне помогать отцу, который нас бросил и спасать девушку, которая меня ненавидит? Судьба штука такая — один раз пёрнул, и вот уже полезло из…

 

— Ясно, — он вздохнул, — Все — выйдите! Оставьте нас.

 

Косясь на нас с отцом, все действительно покинули комнату. Последней была девушка с повязкой на глазу. Она задержала на мне взгляд, до последнего оттянула момент выхода, и всё же вышла вслед за отцом.

 

Ей определённо что-то от меня надо. Надеюсь любви. Но вряд ли.

 

— Что с тобой происходит? Ты никогда не был таким. Ты словно другой человек.

 

— Повзрослел. Просто и всего. Взглянул на говно вокруг, оглянулся назад, получил по башке и понял некоторые вещи. Верь.

 

— Но ты ведь понимаешь, что из-за тебя действительно может умереть ни в чём не повинная девушка? Твоя пусть и не родная, но сестра.

 

— Понимаю. А ещё понимаю, что это я здесь ставлю условия. И либо ты на них соглашаешься, либо продолжаете без меня.

 

Повезло, что я додумался взять трубку. Ха-ха, ну чё, здарова, отец. Пришло время платить по счетам: за то, что бросил и за то, что захотел вогнать нас в ещё большее дерьмо.

 

В итоге в нём поплаваешь ты.

 

— Слушаю, — Теодор не отрывал от меня взгляд.

 

В лице он не поменялся.

 

— Никаких помех со стороны тебя или Громовых в нашей жизни — для вас мы не существуем.

 

— Мы и так не лезли.

 

— Ага, твою мать, я помню. Дальше. Платиновый значок в Школе — хочу степуху и побольше привилегий. И чтоб девочки восхищались, и мальчики завидовали.

 

— Ты же понимаешь, какой это вызовет фурор? Никому не давали платину в самом начале обучения.

 

— Что поделать, мы особенные, — пожал я плечами, — Пусть Вика привыкает к величию, пока я рядом и могу подстраховать. Дальше. Я буду действовать как сам того пожелаю при спасении Софии. В случае, конечно, форсмажоров. Всё же ждать ваших затупков на том конце прослушки не хочу — у самого голова на плечах есть. Но в обмен я обещаю, что действительно буду пытаться её спасти.

 

— Это всё?

 

— А, нет! Хочу покушать. И хорошего врача приведите. И лекарств пусть принесёт! Что-то я совсем слабый, и болеть начал.

 

— Понял. Соглашаюсь, — кивнул он и встал с кресла.

 

«Погодите… вот так просто?»

 

Отец на многое готов ради Софии — даже терпеть выходки нелюбимого сына. А значит… можно понаглеть.

 

— А ещё хочу с той девчонкой познакомиться. Которая с повязкой.

 

— С Аделэйс? И зачем?

 

— Ну зачем мальчики с девочками знакомятся? Мне она понравилась. Интересно узнать кто это.

 

«А на самом деле, что ей от меня надо»

 

— Это вряд ли, — помотал головой отец, — У нас… планы на неё и Антона.

 

У меня ёкнуло. Грудь стянуло.

 

Неприятно.

 

— На этого дебила? Серьёзно? Ну ты же видишь, что он реально не самый умный?! — я возмущённо махал рукой, — С ним? Почему милашки всегда достаются тупицам?! Не-не-не, — я помотал головой и хмыкнул, — Чисто из принципа теперь — это ещё одно моё условие. Да и что за приколы? Ты в каком веке? Не слышал про права женщин? А ведь узнают, так в твитторе огребёшь, у-у-у.

 

Он сложил руки на груди и уставился в пол.

 

— Я… подумаю, — сказал он, — Спрошу её отца. Я бы пообещал, будь это выполнимо — но это не так. Но попробую. Так пойдёт?

 

— Вполне, — я вздохнул, — А теперь пошли спасать твою любимую дочурку.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

Твою мать, какая же вкуснятина! Хотя борщ у них хуже маминого. Ей бы время и деньги на продукты… она бы всех поваров здесь переплюнула.

 

Больше всего мне понравились десерты и крабы. Я вообще сладкоежка. И крабоежка.

 

В столовую зашёл уже знакомый мужик. Два часа назад мне представили его как главного доктора семьи Элерс. Я объяснил что надо, и он убежал. Вот, вернулся.

 

— Извиняюсь что прерываю, но три часа подходят к концу, — сказал мужик в белом халате, с залысинами и в очках, — Вот всё, что просили.

 

Я окончательно завязываю с трапезой и подхожу к доктору. На столе стояла коробка, а в ней — куча упаковок двух видов.

 

— Сироп от горла и обезболивающие. Как вы просили.

 

— Я просил лучшие. Это — лучшие?