– Я согласился бы на это лишь при условии, что ты, в свою очередь, обязуешься выполнить то, о чём я тебя прошу. Но чтобы скрепить договор магией, с тебя нужно снять браслет, после чего ты наверняка вытворишь какую-нибудь глупость, так что придётся нам верить друг другу на слово. – Краем глаза она увидела, как Кейлус Тибель склонил голову к плечу, облитому шёлком бордовой рубашки. – Откуда столь похвальное смирение?

– Я уже сказала. Иногда покорность разумнее. А вы привели убедительные аргументы, почему в данном случае она будет разумнее.

Осушив бокал до дна, Кейлус выразительно приподнял его на уровень глаз; только тогда Ева заметила скелет в костюме лакея, отделившийся от стены подле камина. Ну да, Кейлус ведь тоже некромант… Пусть, кажется, и пользуется Даром куда реже Герберта.

У него наверняка и сил не так много, чтобы позволить себе целый дом неживых слуг.

– Забавно, – изрёк Кейлус, когда скелет аккуратно, не пролив ни капли, наполнил его бокал из бутыли, бликующей в отсветах ажурной медной люстры. – Я выстраивал планы на твой счёт, предполагая, что ты окажешься иной. Думал, что прикончу тебя сразу, как ты исполнишь предназначенную роль. Учитывая, что юные девочки редко склонны к благоразумию, я не был уверен, что у меня хватит терпения не сделать это раньше. – Новый глоток Кейлус сделал будто бы с сожалением, следя, как скелет возвращается на место, чтобы вновь застыть экстравагантным элементом декора. – Даже обидно, что мы не встретились сразу, как ты прибыла в Керфи. Я бы не отсиживался в безопасности, пока тебя убивали… Хотя бы потому, что не мог позволить себе такую роскошь, как поднять тебя, удержав разум и душу.

Ева невольно вскинула голову:

– С чего вы…

– При всей гениальности Уэрти – сомневаюсь, что он нашёл тебя после того, как твоё сознание успело умереть. Даже он вряд ли мог оказаться сильнее основополагающих принципов некромантии и работы человеческого тела. А поверить, что он по чудесному совпадению обнаружил тебя ровно в минуты, отделявшие убийство от твоей окончательной смерти, довольно трудно. – Глядя на Еву, удерживающую на языке опровержения и возражения, Кейлус усмехнулся. – Думаешь, я не понимаю, на что ты рассчитываешь? Прикинуться покорной, дождаться, пока Уэрти придёт за тобой: благородный принц, спасающий возлюбленную. И коварный злодей будет повержен, и сказка закончится тем, чем обязаны заканчиваться сказки. Но если ты и правда его полюбила, мне тебя жаль. Знаешь девиз Тибелей?

– «Победа превыше всего», – вспомнив уроки Эльена, отрапортовала Ева в тихом бешенстве.

– Точно. Девиз нашей проклятой семейки. Пусть Уэрт носит имя другого рода, наша порода передалась ему вместе с кровью. – Явно забавляясь при виде злости, проступающей на её лице, Кейлус коснулся губами края бокала. – Тибелей нельзя любить. Для нас всегда есть только цель. Всё остальное – то и те, через кого можно переступить на пути к ней.

– А вас, стало быть, любить можно и нужно.

– Что ты. Я не исключение. Хоть и стараюсь быть как можно менее… тибелистым. – В том, как Кейлус взглянул на неё, возвращая бокал на стол, читалось почти сочувствие. – Для него ты всегда будешь на втором месте, кошечка. Средством достижения цели. Средством получения трона. Он никогда не полюбит тебя… Не так, как ты хочешь и, возможно, заслуживаешь.

Еве хотелось многое сказать ему. И про Миракла, и про Обмен, и про то, что он ни черта не знает о своём племяннике и что он последний, кто имеет право его судить. Но всё это было совершенно лишним и грозило весьма неприятными последствиями; поэтому она лишь молча смотрела, как Кейлус Тибель возвращается к ужину, стынущему на фарфоровой тарелке.

Подумать только, и этому человеку она когда-то в мыслях возносила благодарности за «Трактат о музыкальных чарах»…

– Вы правда думаете, что всё будет так просто? – осведомилась Ева с издёвкой, пока тот дожёвывал последний кусок. – Что стоит заполучить меня, как Айрес волшебным образом исчезнет с престола, чтобы вы могли с комфортом устроиться на вакантном месте?

Прежде чем потянуться к салфетке, Кейлус пожал плечами:

– У меня есть свои осведомители. В самых разных кругах. Включая окружение моего племянника… другого племянника. Не думаю, что Миракл откажется от плана по свержению дорогой тётушки. Не думаю, что ты не сделаешь то, что напророчила тебе Лоурэн. Не думаю, что Айри сможет вам противиться. Всю грязную работу сделают за меня. – Он прижал к губам тонкую ткань с инициалами, золотой нитью вышитыми по белизне. – Мне останется лишь позволить вещам идти своим чередом, после чего в нужный момент скромно выйти из тени, представившись твоим законным мужем. Даже если не коронуюсь сам, вашими стараниями Айрес падёт, а народ будет в сомнениях, так ли уж законно короновать Мирка… или Уэрта. С радостью посмотрю, как дорогие племянники вцепятся друг другу в глотку.

– В нашей стране в таких случаях говорят «собака на сене», – сказала Ева, в душе злорадно хохоча над милейшим лиэром и его осведомителями, которые остались не в курсе кое-каких немаловажных обстоятельств. – Или «ни себе, ни людям».

– В нашей стране предпочитают «ни некроманту, ни земле, ни богам», но общий смысл ты уловила верно.