Так что для начала мы с Анникой отправились в магазин с тканями и выбрали себе тонкого полотна на рубашки и льняных светлых отрезов для платьев.

Пока Анника выбирала тонкие ленточки, чтоб как-то украсить и освежить наши обновки, я попросила крепкой бязи — соорудить постельное белье, — и грубой ткани, чтоб сшить наматрасники.

Ворох наших покупок на прилавке рос, хозяйка только успевала отмерять ткань портновским метром.

Ее большие ножницы серебристо стрекотали, а наши денежки потихоньку перетекали в ее карман.

— Ужас! — воскликнула Анника. Глаза ее сияли от счастья. — Как же мы все это понесем?!

— Как приличные девицы, — важно ответила я. — Придется нанять повозку!

Дальше мы покатили с ветерком!

Ну, а как иначе? Ведь предстояло еще купить чулок и башмаков, еды, мешок зерна для наших пернатых и не очень пернатых, ну, и для огорода много чего.

— Мы ведь будем продавать наши овощи? — болтала Анника, вертясь в повозке и разглядывая витрины.

— Ну, а что нам еще с ними делать? Надо бы прикупить тележку навоза…

— Это еще зачем? — Анника поморщила нос.

— Удобрение, — пояснила я. — Покидаем на картофельное поле, будем поливать — картошка лучше уродится.

— Я слышала, — задумчиво произнесла Анника, — что госпожа Ферро завозила какие-то удобрения на самые лучшие, цветущие фермы. Она их всем показывает, кто к ней работать устраивается. Рассказывает, как все хорошо растет, если заботиться о растениях как следует. Хвастается урожаем. А на деле оказывается, что картошка родится очень мелкая, а тыквы не сладкими. И за это бывают первые штрафы…

— Хитра эта ваша Ферро, — посмеиваясь, сказала я. — Конечно, без удобрений и окучивания что там вырастет?

В лавке башмачника мы с Анникой выбрали себе хорошие, крепкие ботинки. Ничего особенного, просто новая обувь, а как приятно!

Я взяла коричневые, высокие, со шнуровкой.

Анника выбрала дорогущие, красные.

Притом смотрела она так жалобно, что отказать ей было невозможно!

Но это для походов в город, по магазинам.

А для работы в огороде мы взяли по паре деревянных новеньких башмаков. Они задорно стучали по мостовой и блестели лакированными боками на солнце.

— Ах, что за чудо! — радовалась Анника, крутясь и слушая веселый перестук башмаков о камни. — Я, наверное, в сказку попала! В один день осуществилось разом столько желаний!

С тяжело гружеными корзинами, лопая свежие калачи, мы добрались и до ярмарки.

А там чего только не было!

Продавали и гусят — и совсем мелких, и таких, как наши, в белом жарком пуху, — и цыплят, и кроликов, и уток.

— Как думаешь, не набрать ли нам живности? — задумчиво произнесла я.

— Даже не знаю, — нерешительно ответила Анника. — Их же кормить надо, и ухаживать за ними… Да и жить им где-то надо. Дом-то они испачкают, если оставить их там.

— Тоже мне, проблема! Пару дней перекантуются в комнате. А мы наймем работника, он нам соорудит клеть для птиц. Ну, как?

Я видела, как у Анники горят глаза.

Птицы и животные ей были намного интереснее какого-то гороха и тыкв.

Но она не решалась просить.

— Тем более, что прудик у тебя есть, — продолжала соблазнять ее я. — Там утята могут купаться, когда подрастут. А клеть мы сделаем ну совсем небольшую. Выкопаем около дома несколько кустов картошки, очистим место…

В общем, домой мы возвращались на возу, полном навоза.

Кроме того, в этой же телеге с нами ехало пять огромных мешков зерна, тюк солмы и несколько клеток с кудахтающим и пищащим товаром. Мы взяли и утят, и курицу с цыплятами, и даже петуха.

Ну, должна же курица от кого-то нести оплодотворенные яйца?

Работника, который нам построит сарайчик, мы тоже нашли быстро.

Он сказал, что к вечеру явится и привезет материал для постройки.

Так что нам предстояло подготовить место для клети.

Петрович встретил наш зоопарк неприветливо.

— Это что еще такое?! — выдохнул он, уставившись яростным взглядом на кудахтающих сородичей. Его подопечные гусята тянули шеи и шипели, раскрывая маленькие меховые крылышки.

Злые какие… Воспитал Петрович на наши головы. Впрочем, чего от гусей ожидать, если у них такая нянька?

— Как — что? — удивилась я. — Куры.

— Заче-е-ем?! — яростно проорал Петрович.

— ну, ты же отказался нести яйца, — небрежно ответила Анника. — Вот, мы нашли того, кто согласился.

— Незаменимых у нас нет, — поддакнула я.

Петрович яростно воззрился на петуха.

Тот был красивый. Вот прямо непередаваемо красивый, черный, с огненно-рыжим хвостом, с огромным алым гребнем. Его перья переливались на солнце синим и зеленым цветом. Петух гордо посматривал на полулысого Петровича и разгребал землю огромными ногами со шпорами.

— Ну как, Петрович? Ты чувствуешь флюиды? — поинтересовалась я.

— Какие еще флюиды!? — заверещал Петрович.