Герцог велел своим слугам погрузить в его карету мой сундук, и мы отправились кататься по городу.

— Что такое? — испугалась я, видя, что мы едем по незнакомым улицам, совсем не в ту сторону.

— Вы же не хотите привести за собой хвост из грабителей в свой дом, — ответил Орландо.

— Ах, вон оно что… и вы, когда я к вам влезла…

— Да-да, вез артефакт, — улыбнулся Орландо. — Я даже подумал, что вы забрались его украсть.

— Вы же могли бы меня пристукнуть! — ужаснулась я.

— Мог бы, — сощурил свои глаза Орландо. И посмотрел на меня так, что меня в жар кинуло.

Кони резво мчали, высекая подковами искры.

Карета петляла и кружила по городу. Орландо посматривал в окно, убеждаясь, что за нами нет погони.

В один миг мы въехали в темную подворотню, в каком-то старом доме.

Там нас ожидала другая карета, не такая пышная и заметная.

В нее мы пересели в один миг, и сундук мой был кинут мне под ноги.

Карета наша преспокойно тронулась, и та, в которой мы приехали, выскочила из подворотни.

Все произошло в несколько секунд, наверное, преследователи даже не поняли, что мы останавливались.

А преследователи были.

— Вон они, голубчики, — рассмеялся герцог, довольный, что ему удалось их обмануть. — Видите, как опасно быть в нашем городе девушке одной, но с большими деньгами?

Трое всадников гнались за герцогской каретой во весь дух. Да, эти господа точно свернули бы мне шею… Просто мороз по коже!

— Они будут поджидать вас у дома?! — испугалась я.

— Не думаю, — усмехнулся Орландо. — Их там поймают и как следуют поколотят палками. Если повезет, то выведают, на кого они работают. Впрочем, и так понятно.

Дома меня ожидала картина маслом.

Рыдающая в ужасе Анника.

Птицы, бесконтрольно пожирающие рассыпанную по всему огороду пшеницу.

И валяющийся кверху пузом на дорожке Петрович, изображающий то ли агонию, то ли вселенское горе.

Он лежал, раскинув крылья, и орал несчастным томным голосом:

— Похитили! Убили! Ушла во цвете лет! Ограбили и закопали! Суровая судьба! За што-о-о-о?!

Это, наверное, обо мне.

Потому что Анника, слушая эту чушь, начинала рыдать вдвое горше.

И даже герцогская карета была ею не замечена поначалу.

— Петрович! — гневно и грозно вскричала я, вывалившись из кареты и рысью несясь к Аннике. — Ты какого черта тут устроил, подлая ты курица?! Ты зачем ребенка пугаешь?!

Анника наревелась так, что у нее лицо все распухло. Глаза были щелочками.

Да что там! Она даже говорить не могла.

Бросилась ко мне с распростертыми объятьями и уткнулась в грудь, вся содрогаясь от плача.

Вот до чего ее довел подлый недопетух!..

— А я что, — Петрович тотчас подскочил и встряхнулся. — Я ничего. Я, может, переживаю?!

— Где ж ты так долго была, — всхлипывала Анника, пока я ее гладила по вздрагивающей спине.

—О, милая! — прошептала я и засмеялась. — Мне пришлось поучаствовать в аукционе. Продала яйцо Петровича с молотка.

— Ась?! — насторожился Петрович. — И дорого?

— Да, да! Много дали?! — вторила ему Анника.

Ответом им был сундук, который герцогские слуги снесли и поставили посреди огорода.

— Вуаля, — произнес Орландо, откинув крышку.

Блеск золота в заходящих лучах солнца просто снес крышу нашей золотоносной курице.

— Кудах-твою-за-ногу-налево! — проорал Петрович и заметался по огороду с самым безумным видом.

— Золото?! — ахнула Анника. — Сколько же тут?!

— Тысяча золотых! — гордо ответила я. — Представляешь?! Можно вообще не работать на огороде.

Но Анника упрямо крутнула головой.

— Нет, — ответила она. — Это же наш огород. Разве можно его забросить? Я и купила-то его, потому что люблю, и хочу, чтоб он был самый лучший.

— Тогда наймем помощниц, как ты хотела, — сказала я весело. — Чтоб у нас было время и на развлечения, и на танцы.

— А вот это разумно, — сказал герцог, улыбаясь. — Помощницы — это хорошее начало своего дела. Я одобряю такие вложения.

— Свое дело — это громко сказано, — застенчиво возразила Анника. — Нам с мадам Ферро не удастся конкурировать.

— Еще как удастся! — я себя не видела, но могла поклясться, что на лице моем отразилось самое дьявольское выражение, на какое я только была способна. — Столько денег! Конечно, мы обберем ее как липку.

Герцог громко расхохотался.

— Вот как? — произнес он. — Вместо того, чтобы напокупать украшений и платьев, вы хотите спустить все деньги на борьбу с мадам Ферро?

— Не беспокойтесь за наши платья, — жестко ответила я. — Напокупаем. И украшений тоже. Но кое-какие денежки я все же пущу на то, чтобы разорить ее и скинуть с этой земли. Вы же хотели от нее избавиться?

— Вероятно, — улыбнулся Орландо. — Вы нравитесь мне все больше и больше, Эстелла. С вами чрезвычайно увлекательно!

Он вдруг шагнул ко мне и снова обнял, да так, что у меня дух занялся.