— Опаздывать в место, где все только нас и ждут, не очень-то прилично, — заметил Орландо, отсмеявшись. — Совершенно невозможно вернуться.

Что-то подсказывало мне, что он врал…

— Да вы потакаете капризам этого прохиндея, ваша светлость! — потрясенно произнесла я.

— Совершенно нет, — ответил Орландо весело.

— Хочу икры, перепелов и шампанского, — гундел Петрович. — Что я, все дома и дома?! Что я там вижу? Сто лет в людях не был. Так и помру в навозе!

— Ты курица! — шипела Анника. — Какие тебе люди? В суп захотел?!

— Хочу круассанов, — ныл Петрович. — Подают там кофе?

— И самый лучший шоколад, — поддакнул Орландо с самым серьезным видом.

— Я заслужил! — почувствовав поддержку, тотчас же воспрял духом Петрович.

— Несомненно, — совершенно серьезно поддакнул Орландо.

— Я снес алмазное яйцо! — продолжал дерзко Петрович. — Да за такое яйцо мне полагается отдельный дворец! А вы пожалели немного танцев?!

— Полагается, — поддакнул Орландо.

— Орландо! — я даже задохнулась от злости. — Да я умру там со стыда!

— А меня никто и не увидит, — тут же нашелся Петрович. — Я тебе под юбку спрячусь. Потанцуем! У-и-и-и!

— Никаких «потанцуем», — сурово рявкнула Анника. — Будешь сидеть у меня под юбкой! И рядом с ногой! И никуда!..

— Ну, хоть шампанского-то нальете? — убито спросил Петрович, понимая, что Анника ему шалить не позволит.

— Несомненно, — пообещал Орландо.

Мы шли очень неторопливо по блестящим мраморным полам госпожи Дега, и у меня сердце уходило в пятки.

Все глазели на нас.

Все.

Все дамы приседали в реверансах перед Орландо, и он отвечал им сдержанными кивками.

Все мужчины кланялись мне, и я старалась, подражая Орландо, отвечать им с таким же достоинством и радушием.

Меня осматривали придирчиво. Буквально каждый миллиметр моего платья подвергался тщательному исследованию. И я очень порадовалась, что Анника взяла Петровича под свой контроль.

Анника же шла впереди нас с Орландо, перед всеми приседая в реверансах и вызывая бурю восторгов.

Может, она и не была знатной девицей, но в вежливости ей не откажешь.

Петрович крался под ее юбкой.

Если сильно присматриваться, были видны его семенящие ноги под тонкими кружевами ее нижних юбок.

Он сильно старался попадать в такт с шагами Анники и не вылететь вперед, из-под ее юбки.

О, как я волновалась и злилась на этого упрямца!

А еще больше на Орландо, которого, кажется, веселили выходки этой нахальной курицы!

Я думала, если Петровича обнаружат под юбками Анники, то нас всех вытолкают взашей!

Еще хуже — мне казалось, что Петрович уже испачкал весь пол.

Каждая прожилка на белом блестящем мраморе мне казалась… сами знаете чем!

— О, ужас, — шептала я Орландо на ухо.

— Что такое? — в ответ шептал мне он. — Все идет хорошо. Гости тобой очарованы.

— Мне кажется, что Петрович все время норовит выглянуть из-под платья Анники. Вон, смотри! Он наклонился и высовывает свой любопытный нос!

— Совершенно ничего не вижу, — невозмутимо ответил Орландо, хотя вылазки Петровича становились все более очевидными!

— Если он натворит что-то, за что мне будет стыдно, я прибью вас обоих! — шипела я.

— Да что такого ужасного может натворить курица? Поджечь дом?

— О, ужас! Теперь я только об этом и буду думать…

Орландо так и покатился со смеху. И мы продолжили наше важное шествие, прямиком к хозяйке дома.

Мадам Дега, дама в возрасте, была очень мила и приветлива. Она заговорила со мной, расспрашивая о моей прежней жизни.

— Ваше появление — это такая неожиданность, — щебетала она, обмахиваясь веером из белоснежных страусовых перьев. — Господин герцог клялся нам, что не женится никогда. Ну, за исключением случая, если найдет вдруг жуткую оригиналку. А тут вы, милая и нежная девушка… Признайтесь, чем вы его подкупили?!

Я скромно потупила глазки и мило улыбнулась в ответ.

Откровенничать про Петровича я была не готова.

— Подкупила, вероятно, любовью копаться в навозе, — раздался вдруг желчный и такой знакомый голос рядом. — Вы нашли свою жемчужину среди навозных грядок, Орландо?

Это, разумеется, была Ферро. Злая, как собака, и несчастная одновременно.

Стояла рядом с нами, чуть поодаль, и просто испепеляла нас недобрым взглядом.

От побоев, видно, она оправилась.

По крайней мере, стояла она ровно. И задница у нее была на месте.

Но выглядела она плоховато.

Была бледна — зеленоватый цвет лица был заметен даже сквозь ее пудру и румяна.

Под глазами залегли нездоровые темные круги.

Глаза красны, как он недосыпа или слез.

Кажется, она даже осунулась за эти несколько дней!

— Не все то, что лежит на навозной грядке, жемчуг, — ответил Орландо, поклонившись Ферро. — И длительность лежания не сделает стекляшку жемчугом.