Ее туз был там. Долго его искать не пришлось.

Он лежал третьим.

— Ваша карта действительно проиграла, — спокойно заметил Орландо.

— Я могу надеяться, что вы сегодня же передадите мне все документы на теперь уже мои фермы? — спокойно спросила я, хотя руки у меня все еще дрожали.

— Никогда! — прорычала Ферро, сверкая абсолютно ненормальными глазами. — Ты не получишь ничего, грязная интриганка! Я не продавала тебе ничего, денег не получала! Я не обязана тебе их отдавать!

— Карточный долг — долг чести, — напомнил Орландо. — Если вы уклонитесь, то вас не пустят ни в один приличный дом этого города. И даже не станут здороваться. А еще — вашу продукцию не будут пускать на рынок. Так что вам придется съесть ее самой.

Ферро с ненавистью смотрела на него.

— Но я строила свое дело, свою империю очень долго, — прошептала она. — Это дело всей моей жизни!

— Об этом стоило вспомнить прежде, чем садиться играть, — ответила я грубо. — В случае вашего выигрыша вы бы настояли на том, чтобы я отдала вам алмаз?

Ферро даже зарычала от ярости.

— Я не оставлю этого просто так! — выкрикнула она, отступая.

— Документы на фермы, — потребовала я, протянув к ней руку.

— Проиграли — извольте платить! — сурово выкрикнул кто-то из толпы зрителей.

— Заплачу, — прошептала Ферро, давясь слезами. — Но и вы заплатите, вы горько поплатитесь за свою дерзость!

Она пулей выскочила вон из зала. А я повисла на шее у Орландо.

— Орландо! Мы выиграли! — еле дыша от пережитого волнения, произнесла я.

— Выиграли, — он стряхнул напряжение и рассмеялся, обняв меня. — Только вот…

— Что? — напуганная его голосом, я отстранилась от него и заглянула ему в глаза.

— Ферро была уверена, что выиграет, — ответил он. — Иначе б она и играть не села. Словно у нее был амулет на удачу. И до сих пор он ее не подводил. А теперь она вдруг проиграла.

У меня мурашки по спине поползли.

Магический амулет на удачу!

Чем я только думала!

Да мое жульничество могло не удаться. Я могла скинуть Петровичу не ту карту, меня могли поймать за руку, да все, что угодно могло произойти!

— А ваше яйцо, видимо, новый, более сильный амулет, — заметил Орландо. — Ферро с ее упертостью не остановится. Она попробует его стащить. Тем более, что ее амулет перестал работать.

— А мы спрячем яйцо в розы! — шепотом произнесла Анника. Глаза ее сияли. — Эстелла, фермы теперь наши! Понимаешь? Наши!

— Да! — радостно подтвердила я.

— Ну, фермы Ферро и королевский алмаз — это приличное приданое, я считаю, — заметил Орландо. — Может, уже пора как следует подумать о свадьбе?!

Ферро, конечно, никто не гнал прочь.

Но она сама ушла, преследуемая смешками за спиной и откровенным хохотом.

Убежала, как оплеванная.

Ее удача изменила ей.

И ее жадность, затмив разум, привела к краху.

Если яйцо и правда было амулетом удачи, и Ферро об этом знала, то ведь оно было в моих руках.

О чем Ферро вообще думала, ввязываясь в этот спор?!

А я вздохнула свободнее, когда она убралась из поля моего зрения.

Все меня поздравляли, восхищались моей удачей и смелостью — надо ж, не побоялась проиграть алмаз!

Он был невероятно огромный и тяжелый. Такой большой, что я не решилась положить его в кармашек моего платья и отдала Орландо.

А Орландо обнял за плечи и отвел от назойливой толпы.

— Ну-у, — протянул он, — ваш триумф нужно отметить? Вы все тут заслужили немного веселья, танцев и сладостей!

— Сладостей! — запрыгала Анника, и Петрович вместе с ней.

— Круассаны с кофе! — закудахтал он. — Есть тут круассаны?

— Непременно найдем, — уверил его Орландо.

Круассаны были нам поданы. Но Петрович, разумеется, больше прочил, чем хотел на самом деле.

Он склевал самый крохотный кусочек, что дала ему Анника, и тотчас заныл, что хочет тарталеток с маслом и икрой.

— С черной, с черной! — хныкал Петрович. — От красной у меня изжога!

По просьбе Орландо Аннику усадили в кресло, придвинули к ней небольшой столик и уставили его разными лакомствами.

Пирожные и конфеты Анника уплетала сама, а вот всякую мелкую закуску — тарталетки с икрой, маслины, — она без жалости кидала Петровичу.

Тот, истерично кудахча, склевывал крупинки икры, рвал в клочья напитанное маслом и соком икры тесто тарталеток. Проглатывал целиком маслины. Склевывал нежнейший паштет.

И запивал все это сладкой газировкой, бокальчик которой Анника тоже ему милостиво предоставила.

— Ом-ном-ном, — Петрович от съеденного и выпитого становился все толще и толще. Иногда икал. Но подавлял икоту следующей порцией вкусностей.

— Они неплохо устроились, — заметил Орландо. — Не пора ли нам подумать… о нас? Как давно вы не танцевали, госпожа будущая герцогиня?

Как давно не танцевала?

Да никогда!