— Технически то была не совсем я, — я продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в грудь Кощея. Как он умеет так быстро перемещаться?

На плечо легла твердая рука любимого.

— Она права, — тоном, не предполагающим возражений, сказал Кощей. — Можно считать, что Яда другой человек. И она не несет ответственности за прошлые поступки Яги. Более того, Яда несколько раз выручала меня.

Понятно, Кощей Бессмертный не может сказать, что я его спасала от смерти. Какой урон его репутации!

Однако даже этих слов было достаточно, чтобы вызвать уважение у Богатырей. Алешка так вообще воззрился на меня с восхищением.

— Да, если бы не она, блуждать бы вам, братцы, у скал в поисках входа в замок целую вечность.

— И то верно, — согласился Илья.

Знали бы они, что мы с Кощеем их и так нашли бы, благодарности поубавилось бы. Особенно у Алешки, который скитался три года по пустыне. Поэтому я и не подумала их переубеждать.

— А мы накинулись на нее, как звери, — нахмурившись, сказал Добрыня. — Даже не удосужились спросить, как она. Видно, хорошо птицы ее потрепали. Живого места не осталось, даже шея вся синяя.

Я стыдливо прикрыла шею рукой. Сзади послышался сдавленный смешок Кощея.

— Спасибо за заботу, Добрыня. Я себя чувствую гораздо лучше. Здесь обо мне хорошо позаботились. Встать с постели не давали, — я незаметно ткнула Кощея локтем.

— Оно и правильно, — согласился Илья. — Ты скажи нам, как ты так изменилась? Похорошела. Выспалась, что ли?

— Молодильные я-я-яблоки, — протяжно заскулил кот.

— Никакие не яблоки! — возмутилась я. — Помолодела, потому что добрые дела делала. Сам же говорил про этот способ!

— Неужели сработало?! — Баюн аж на хвост присел. — Во-о-от, а ты мне не верила!

— Есть же на свете чудеса! — покачал головой Илья. — А ведь спасла ты нас, Яга, от птиц Могол, благодарны мы тебе по гроб жизни будем. Давай хоть обнимемся в знак того, что нет более меж нами разногласий, — он распахнул объятья и направился было ко мне, но Добрыня остановил его.

— Не все оценят твой жест, — положив ладонь на плечо друга, сказал он. Смотрел при этом поверх моей головы. Неужели Кощей как-то выразил недовольство?

Алешка тоже бросился ко мне, но, увидев вскинутую в повелительном жесте руку Кощея, остановился и попытался отшутиться:

— Не в том мы виде сейчас, чтоб обниматься. В баньке бы попариться, а вот потом...

— А вот мне обниматься можно, — пронзительно мяукнул Баюн, — я только что вылизывался.

С разбегу он вскарабкался по моему платью, оставляя жуткие зацепки, устроился на моем плече и замурлыкал.

— Ну раз уж мы все выяснили, предлагаю дорогим гостям попариться с дороги, а потом уж подумаем, что дальше делать.

Против такого решения никто не возражал.

Пока друзья парились в бане, на кухне царила неимоверная суета. Кощей распорядился угостить Богатырей по высшему разряду. Крутилось мясо на вертеле, кипели соусы в кастрюльках, стучали ножи поварих, нарезающих овощи. Хотела я тоже чем-нибудь помочь, да меня прогнала Аглая. Сказала — негоже хозяйке руки марать. Интересно, что им такого сказал Кощей, что прислуга на меня теперь смотреть боялась?

От нечего делать я завалилась на оттоманку в гостиной и развлекалась беседой с Софкой. Царевну интересовало всё, что происходило со мной в Зазеркалье. Многое я ей рассказала, что-то утаила.

Больше всего ее восхитил полет на Буране и то, как я вытребовала от Алешки обещание найти Богатырей. Девчонке было невдомек, что из-за меня человек три года в пустыне зазря проторчал.

Стол накрыли Богатый, даже у меня слюнки потекли, стоило мне войти в обеденный зал. Богатыри уже сидели на лавках — с красными после бани лицами, в чистых нательных рубахах. Алешка успел побриться и подстричься и теперь выглядел молодцем хоть куда. Молоденькие служанки с интересом посматривали на него и мило краснели, когда он к ним обращался.

Мне было отведено место по правую руку от Кощея. Как только я подошла, он поднялся и отодвинул для меня стул. Интересно, где он научился хорошим манерам?

Я плавно, с лебединой грацией, присела на мягкое сидение, а Софка с грохотом плюхнулась рядом со мной и тут же стала выискивать глазами сладости.

Богатыри ели с достоинством, будто и не голодали в пустыне. Я же ни в чем себе не отказывала, накладывала в тарелку всё, до чего могли дотянуться руки. А до чего не могли, мне передавали по моей просьбе.

Баюн терся у моих ног, привлекая внимание.

Когда я вопросительно посмотрела вниз, он ласково промурлыкал:

— А у тебя отменный аппетит.

— Что? — переспросила я.

— Жрешь много, говорю! Хоть бы мне зажаристую ножку курочки дала, — заканючил он.

— Ты же всё время на кухне ошивался. Неужели не наелся? — удивилась я.