Это, что, викторина такая? А сейчас, видимо, мы узнаем правильный ответ. Глашатай призвал к молчанию, и на помост торжественно взошел дружинник, держа в руках бархатную подушечку.

Они, что, решили всех удивить и задушить Кощея подушкой?

И тут глашатай двумя пальцами взял с подушки какой-то предмет. Игла! Огромная, похожая на цыганскую.

— Всем известно, что Кощея нельзя просто так убить! — громовым голосом возвестил он.

По удивленным перешептываниям я поняла, что известно далеко не всем, а точнее, никому из зевак. Какой-то мужик ткнул меня локтем в живот и спросил:

— Они че иголкой его до смерти затыкают?

Я пожала плечами.

— Смерть Кощея на конце иглы! — прогрохотал глашатай.

И только он собрался ее с пафосом сломать, как я дикой кошкой влетела на помост. Откуда только прыти хватило? От неожиданности глашатай выронил иголку. Придя в себя, он приготовился зарядить мне кулаком в ухо, но я увернулась и шмыгнула между дружинниками к Кощею.

— Быстрей! Ищи свою иголку и бежим! — крикнула я во все горло.

Но Кощей стоял как отмороженный. Видимо, уже смирился со своей незавидной участью.

Кто-то хотел вероломно схватить меня сзади, но Баюн выпрыгнул из сумки и вцепился в обидчика. Силы толчка кошачьих лап мне хватило, чтобы потерять равновесие. Я свалилась в аккурат на Кощея. Романтику момента испортило то, что во время нелепого падения объекта спасательной операции, его капюшон слетел с головы, и я увидела, что подо мной лежит какой-то неказистый мужик.

— Снимите ее с меня! — вопил он, как поросенок на убое.

— Подмена! — заорала я. — Кощея подменили!

— Измена! — заверещал глашатай.

И вместо того, чтобы искать изменника, дружинники вцепились в меня и куда-то поволокли.

Вот попала, так попала!

— Хулиганы! — заверещала я. — Никакого уважения к старости! Помоги, честной народ, не дай свершиться государственному произволу!

Но народ был другого мнения.

— Тьфу! Ведьма, — выкрикнул кто-то из толпы. — Подменила супостата окаянного!

Так не я же! Не я! Они слепые, что ли? Ясно же, как день, что на помост вместо Кощея дурачка ряженного вывели.

— Казните её, стервь проклятую!

Я чуть не задохнулась от такого предложения. Дружинник, тащивший меня сквозь бурлящую негодованием толпу, аж прихрюкнул от смеха.

— Точно хочешь, чтобы мы тебя отпустили, бабуль?

— Нет-нет, я уже передумала! Лучше с вами пойду.

Где там Баюн?! Вывернувшись из рук захватчиков, я сбросила сумку с плеча. Та шмякнулась на дорогу с оглушительным «Мявк».

«А ну вылезай, паршивец, нас спасать надо!» — мысленно взмолилась я. Хоть бы догадался сбежать и Гришку найти! Сам он вряд ли сможет меня вытащить, но вурдалак парень смышленый и совестливый, поможет.

Кот, похоже, сообразил, чего от него хотят, полез наружу, да запутался в мешковине, на том и был задержан здоровенной ручищей одного из моих конвоиров.

— Смотри, Степан, а это что у нее такое? Кота с собой носит! Ну точно, ведьма!

— Больше на крысу похож, — ответил второй.

— Похож, похож! — радостно согласилась я. — На помойке его нашла, болезного. Выхожу, думала, вылечу, будет мышей ловить, всё в хозяйстве подмога. Уж шибко животину разную люблю. Отпустите скотинку, не губите душу невинную!

Баюн выпучил глаза от возмущения.

— И правда, плешивый какой-то, — задумался Степан, — брось его лучше, не хватало еще лишай от него схватить.

— Точно!

— Чтоооо?! — возмутился кот. — У самого у тебя лишай! Давно в зеркало не смотрелся?! Небось, и тридцати нет, а уже лысый как кочерыжка!

— Ну и дурак… — прошипела я сквозь зубы.

— Мне честь важнее свободы! — завопил Баюн. — Не буду молча оскорбления терпеть!

Само собой, говорящего кота дружинники отпускать уже не собирались. Затолкали его обратно в сумку, чтобы сподручнее нести было, обмотали веревкой и поволокли с площади в царские палаты. Только уже не в светлицу, а на цокольные этажи, дабы провести подробную экскурсию по казематам.

Запихнули меня в камеру, а Баюна в мини-камеру — в клетку для мелкого скота, то бишь. Уж слишком тощий он был и сквозь обычную решетку мог пролезть спокойно.

Ну вот, всё как я и представляла. Пол в темнице был застелен гнилой соломой, сквозь маленькое оконце под потолком едва пробивался свет. Пусто, холодно, тоскливенько как-то. Хорошо хоть орудия пыток по углам не стоят. Ни дыбы, ни железной девы. Испанского сапожка тоже не наблюдалось.

Хлопцы со спокойной душой щелкнули замком на двери и поспешили отчалить.

— Эй! Стойте, требую расследования! — крикнула вслед.

Ответом мне было молчание.

— Меня хоть покормят? Что ж вы за люди такие! Вы что, на кочерыжку обиделись? А последний ужин? Желание? Богу помолиться?

Тьфу! Я злобно зыркнула на кота.

— Из-за тебя мы сегодня голодные!

— Я, что ли, Кощея с плахи пытался выкрасть?! — возмутился Баюн.