Спрятав ехидную усмешку, я упала в его объятья. Как же колотится его сердце! Не удержалась, отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Счастливые такие, будто, и правда, ждал меня всю жизнь. Так захотелось коснуться его щеки. Провела пальцами по его скуле и чуть не вскрикнула. Моя рука. Она была девичьей. Ни дряблой кожи, ни пигментных пятен, ни длинных черных ногтей. Кощей перехватил мою ладонь и поднес к губам. Он еще не успел до руки моей дотронуться, а по коже уже побежали мурашки, а в груди сладостно заныло. Губы его оказались прохладными и твердыми на ощупь. Интересно, какие они на вкус? Кощей будто прочитал мои мысли и склонился ко мне с явным намерением поцеловать. Я даже на цыпочки привстала, чтобы ускорить процесс. Но вместо поцелуя я получила пинок под зад. Довольно ощутимый. Как же так? Что это за сон такой?

— Вставай, Яга! Хватит храпеть! От твоего храпа дубы качаются! В путь пора отправляться, — услышала я недовольный голос Добрыни.

У-у-у, гад! Такой момент испортил.

Если я буду пересказывать вам наше путешествие, то вы уснете. Я бы и сама уснула с удовольствием и проспала всю дорогу, если бы не страх с коня свалиться. Спешивались мы только для того, чтоб нужду справить, поесть, ноги чуть размять, да пару часиков вздремнуть. Баюн умудрился даже втереться к Богатырям в доверие. Нет, доверять они ему больше не стали, но байки его слушали с удовольствием и даже посмеивались над его не шибко интеллектуальными шутками.

Ровно на седьмой день прибыли мы к речке Смородине.

Знаете, что я себе представляла?

Живописную речушку, через которую перекинут подвесной деревянный мост, а по берегам заросли калины.

Трижды ага.

Это был как раз тот случай, когда ожидание и реальность не имели ни единой точки соприкосновения.

Мне бы задуматься, что с речкой что-то не так, еще тогда, когда ветерок донес до нас запах тухлятины. Добрыня поморщился и сказал, мол, приедем скоро. Я решила, что где-то рядом скотомогильник, на который Богатыри ориентируются. Чуть потерпеть, направление ветра сменится, и ничто не помешает мне насладиться природой. Но нет. Мерзкий запах только усиливался. И когда мы подъехали к реке, он стал просто невыносимым. Жуткая вонь исходила от самой реки. Да и сама река была странная. Черная, густая, больше похожая на кипящую смолу. На ее поверхности то и дело появлялись и лопались пузыри.

— Что это за обман такой? — прикрыв нос рукавом, захныкала я. — Почему река называется как вкусная ягода, а выглядит, как это?

— Обман, говоришь? — высунул голову из сумки кот. — Название реки происходит от слова «смрад».

— Ну и назвали бы Смрадина, — не унималась я. — Чтобы все соответствовало действительности. Нечего людей в заблуждение вводить!

— Ты, наверное, и про Калинов мост подумала, что он гроздьями калины увешан? — усмехнулся кот.

— Типа того, — нехотя призналась я. — А теперь говори, что с мостом не так?

— Раскален он докрасна, потому и зовут его Калинов. Кто ступит на него — вмиг в пепел обратится.

Нет, я, конечно, полагала, что будут какие-то трудности с мостом. Ну, пары досок не хватит или ограждение оборвано будет. Но чтоб такое!

— До свидания! Было приятно провести время, — скороговоркой сказала я, задрала юбку и пустилась наутек.

— Ты куда, Яга? — заголосил кот.

— Я на такое не подписывалась. Если хочешь, можешь оставаться, — задыхаясь от бега, выдала я.

Под ногами что-то трещало. Только сейчас поняла — то, что я приняла за камни, было ничем иным, как побелевшими на солнце человеческими черепами. Что-то подсказывало мне, что это не останки незадачливых туристов, которые повелись на красивые названия, а потом умерли от разочарования. Наверняка причиной тому, что они не ушли отсюда живыми, была какая-то хтонь, которая в этих местах водилась.

Далеко я не убежала. Меня поймали за шкирку, и теперь я болталась в воздухе, дрыгая ногами.

— Куда намылилась, Яга? — грозно пробасил Илья Муромец, держа мою трепыхающуюся тушку на вытянутой руке.

— Окрестностями полюбоваться, — прохрипела я.

— Заманила нас и деру дала! — прогромыхал Добрыня, уперев руки в бока.

— Что-то ты путаешь! Никого я сюда не манила, я даже дорогу сюда не знала, — заголосила я. — Завезли несчастную девушку в гиблое место и глумятся над ней! Отпустите меня!

Илья Муромец разжал пальцы, и я шлепнулась на землю.

— Не так буквально, — зыркнула на него злобно, потирая отбитый бок.

— Время твое настало, Яга, проявить себя, — молвил Добрыня, да так сурово, что у меня внутри все похолодело. — За рекой Смородиной начинаются Мертвые земли. Надобно нам через реку перебраться.

— А как перебраться?

— Ты же проводница, ты и веди, — хмыкнул Илья.

— Может, способ какой есть? — спросила у них с надеждой.

— Есть, — ответил Добрыня. — Нужно принести реке в жертву то, что дорого. Тогда река даст несгораемый челн, на нем и переберемся.

— Я бы отдал свою жизнь, — сказал Илья. — Да ведь ты, друже, без меня в Мертвых землях не справишься. Может, кота ей отдадим?

Я сняла сумку с плеча и прижала к груди. Не отдам!

— Да река только оскорбится от такого подношения! Он плешивый и вредный до жути! — возразила я.

— И то верно, — согласился со мной Добрыня. — Да и не сказать, что этот кот нам дорог. Без обид, Баюн.

Баюн обиделся, конечно. Но спорить не стал. В кипящей смоле купаться, даже ради общего блага, ему не хотелось.