— Мы победили или умерли? — уточнила на всякий случай.

— Победили, — вздохнул Илья. — Спасла ты нас. Вцепилась в стебель как клещ. До сих пор руки не разжала.

И точно! Я сразу и не сообразила, что в моих ладонях, покоящихся на животе что-то зажато. Пальцы успели занеметь, и я вообще ничего не чувствовала. Сев на землю, я с трудом расцепила пальцы. Стебель упал на мои колени. Цветок оставался таким же прекрасным, как в тот миг, когда я его впервые увидела. Лепестки его не смялись и не увяли. Но не только это меня удивило. Вместо корней у цветка была луковица, как у нарцисса или гладиолуса. Только она была очень крупная и походила на камень вроде розового кварца, как на вид, так и на ощупь. Камень, как ни странно, был теплым и источал едва заметное сияние.

Баюн, заметив мою заинтересованность, спешно шепнул:

— Это очень ценный камень, розовое сердце. Он и жизнь вернуть может, и от смертельной болезни исцелить. Спрятала бы ты его в сумку и никому не показывала. Это Богатыри истинной ценности камня не ведают, а коли колдун какой его приметит, так и убить за него может.

— Ага, а Богатыри меня и без камня пришибли б с радостью, — проворчала я, но цветок в сумку спрятала.

— Шла бы ты к костру поближе, Яга, а то околеешь, — позвал меня Илья.

Ишь добренький какой. Видно не слышал, о чем я с Баюном говорила. Или наоборот, услышал, но решил показать, что я не права.

Пошатываясь, я встала на ноги и подошла к костру. Присела на поваленное дерево. Хорошо тут, тепло. Одежда просохнет, вообще замечательно будет.

— А как я на берегу оказалась? Не помню ничего, — поинтересовалась я.

— Добрыня тебя вытащил. Как только чудовище издохло, поняли мы, что получилось у тебя. Выглядывали мы тебя, выглядывали, да нигде не видели. Думали, что сбежала ты. А потом Добрыня приметил, что плывешь ты по болоту кверху брюхом как мертвая и стебель в руках как свечку держишь. Кинулся он к тебе, да на берег поволок.

— Кабы он дыхание рот в рот сделал, вообще бы ему цены не было. Может, и быстрее в себя пришла бы.

— Яга! — возмутился Добрыня и рот рукавом утер, будто представил то, о чем я сказала.

— Спасибо тебе за спасение, — поблагодарила я от души.

— И тебе, Яга! — буркнул Добрыня.

Ночь прошла тихо и спокойно. Я прохрапела у костра до рассвета. Мне даже ничего не снилось. Поутру Богатыри растолкали меня, и мы в путь отправились.

В животах у всех урчало от голода. Теперь я бы и от засохшей каши не отказалась. Вот только остался котелок на месте нашего первого привала. За ним возвращаться не стали, да и не нашли бы туда дорогу.

Сколько еще брести, никто не знал. Богатыри шли впереди, я плелась за ними, надеясь, что они знают, куда идти. Эх, сюда бы клубочек волшебный. А то эти двое, видимо, руководствовались принципом: если никуда не сворачивать, то рано или поздно можно добраться до края леса.

Баюн с комфортом ехал в сумке, и его вообще не заботила дальняя дорога. Болтался сзади и даже тихонько мурлыкал.

От нечего делать я строила планы, как бы у Богатырей выведать про Берендея и Мирославу. С тех пор, как я убедилась, что царица натуральная змеища, появление Софки у Водяного стало казаться мне подозрительным. Может, мачеха сама ребенка сплавила подальше, чтобы не мешал романтике с супругом, а потом в розыск объявила, чтоб подозрения от себя отвести? Интересно, наши отношения с Богатырями дошли до той точки, когда можно обсуждать политику и ругать власть?

Кто-то похлопал меня по плечу.

— Руки не распускай, охальник! — вскрикнула я.

Илья обернулся:

— Яга, опять мерещится, что к тебе пристают? Кто на этот раз? Деревья в женихи к тебе набиваются?

И правда, кто бы это мог быть? Богатыри впереди идут, кот в сумке болтается.

Я оглянулась. Позади никого.

Дальше шла уже настороженно, прислушивалась к звукам. Внезапно, что-то схватило меня за щиколотку. Я едва устояла на ногах. Что-то полезло под юбку, противно царапая кожу когтем. Ткань затрещала, когда я рванула вперед.

— А-а-а, — заголосила я. — Тут маньяки!

Илья обернулся, на его лице читался явный скепсис.

— Яга, это ты за куст зацепилась.

— Вы, что, совсем меня за дуру держите? — обиделась я, отцепляя край юбки от сучка.

Илья только хмыкнул.

Ладно, пусть насмехаются. Вот только я теперь бдительность терять не буду и докажу им, что здесь кто-то скрывается.

Время от времени я оборачивалась назад. Когда я оглянулась в очередной раз, то вскрикнула от страха. Растущее рядом дерево тянуло ко мне узловатую ветку.

— Лес живой! Деревья живые! — закричала я и бросилась вперед, оБогнала Илью и встряла между Богатырями.

Пусть деревья их ветками лупят, если они мне не верят.

И сделала это я весьма вовремя. Потому что взбеленившееся дерево как раз решило размахнуться толстенной веткой. Хорошо, что у Ильи реакция отменная. Успел пригнуться.