О своём решении Рута пожалел уже спустя два часа. И три. И шесть. Под утро он наконец смог заснуть под Богатырский храп одного мерзкого детёныша, с которым пришлось делить спальню. Очень велико было желание упокоить гадёныша, но Рута подозревал, что на него магия не подействует, что-то там было такое в договоре про неприкосновенность семьи. Да и Зараза обидится.

Так что проснулся он поздно и на завтрак пришел в самом отвратительном настроении. Даже блинчики со сгущёнкой не смогли исправить утро.

— Эт' чо за чел, Забава Ильинична? — поинтересовался мерзкий детёныш, кивнув на мрачного Руту. — Нового папку, что ли, мне нашла? А старого куда денем?

— Это босс номер семь, — коротко ответила Зараза. — Господин Рута Нортвич, человек и некромант. Испытывает временные трудности с жильём и принадлежностью к этому миру. Имейте уважение к гостю, сыночка. А то наследства лишу и в восемнадцать попрошу пожаловать вон — и крутитесь, как хотите, моя дорогая деточка. Впрочем, и так попрошу, безо всяких условий.

— Понял, — кивнул детёныш. — Заявление на экстернат подпишешь, кстати? Думаю, программу десятого класса за лето освою.

— А у самого ручки отвалятся? — ласково пропела Зараза. — Ты же с пяти лет мою подпись подделывать умеешь. Вот и не гунди. А то у нового «папеньки» от тебя аппетит портится.

Рута поперхнулся кофе.

— Заново… — прохрипел он. — Верни всё, как было! Я на приёмышей не подписывался!.. Мне чужой ребёнок не нужен!

— Да кто ж вам его доверит, — проворчала Зараза. — Но заново так заново, босс. Крибле-крабле-бумс.

И… ничего не случилось.

— Упс, не сработало, — меланхолично резюмировала она, подливая Руте кофе.

Некромант взвыл, вызвав небольшой кофейный смерч над чашкой. Впрочем, долго удерживать его не смог, и коричневая жидкость обрушилась вниз, забрызгав столешницу.

— Тряпка в раковине, босс. И соберитесь уже. Завтра снова попробуем.

Больше всего на свете Рута хотел, чтобы пугающая действительность оказалась всего лишь сном. Чтобы он смог открыть глаза и забыть этот кошмар. Великий некромант крепко зажмурился и повелел себе проснуться. Потом осторожно приоткрыл левый глаз. Зараза листала новости на планшете, её мерзкий детёныш таращился на Руту без всякого почтения.

И великий некромант, вздохнув, поплёлся за тряпкой.

Они ехали заново знакомиться с бандитами — хоть какая-то стабильность в этом мире. Тем более что ещё вполне живой Дюха, он же Андрей Павлович Железняк, помимо участия в теневом бизнесе, был не последней шишкой в миграционной службе. И процесс получения документов для иномирного гостя на этот раз мог значительно ускориться.

— Зачем ты усыновила такого непочтительного отрока? — ревниво спросил Рута, раздражённый от недосыпа.

Гадёныш Заразы не пожелал присягать ему на верность, отказался идти за пивом и вчера обсмеял его лучшую — ещё скарратонскую! — кружевную рубаху. Ну, может, и не обсмеял, потому что Рута вообще не понял, на каком языке тот изъясняется. Это только с Заразой он общался на понятном. И на приставке поиграть не дал.

Мысль о том, что его личная Забота опекает кого-то ещё, была некроманту неприятна и обидна. В конце концов, это же он ей деньги платит, а не этот щенок подзаборный! Ну, ещё не платит, так как золото Зараза посоветовала поберечь и пока платила за всё сама, но ведь будет же! Когда она заново для него работу найдёт. Он же её хозяин! Ну, работодатель, то есть.

— Предлагаете этого ушлёпка обратно сдать? — хмыкнула Зараза. — Зря, он забавный. Да и вариантов у меня особо не было — уж какого в роддоме выдали.

— Могла бы и своего родить. Так и быть, отдам тебя за кого-нибудь, — вздохнул Рута, вспомнив, что о слугах тоже надо иногда заботиться. — Попомнишь ещё мою доброту. Молодость твоя не вечна, а с твоим ужасным нравом самой тебе жениха ещё долго не сыскать. Так что носом не крути: тебе ж двадцать уже не за горами, перезреешь скоро, а к тридцати и вовсе в старуху превратишься.

Зараза только взглянула на некроманта нечитаемым взглядом и промолчала.

— Тощая ты, конечно, да и с бёдрами такими много не нарожаешь. Скорее всего первыми же родами и помрёшь, — продолжал разглагольствовать Рута. — Но готовишь вкусно. Воскрешу тебя после смерти, так и быть, чего ж твоему приёмышу без матери оставаться. Лицо у тебя, конечно, на любителя: вот сразу видно, что из простолюдинок — совсем от солнца не бережёшься. Хоть бы белилами мазалась. Ну да не реви, и не таких замуж берут.

— Спасибо, успокоили, босс, — благодарно кивнула Зануда. — Ну да, разве ж когда на «Мисс Москва» красавиц выбирали? Кстати, напомните, босс, вам самому то сколько годочков стукнуло?

Рута своим возрастом гордился. Ибо пребывал в самой поре расцвета — тело его было крепко, глаз зорок, а ум остр, как бритва. Да, уже не отрок, но и до старости было ещё далеко. Повидал он уже немало на этом свете (да и на том!), имел за плечами немалый опыт и по праву считал себя завидным и умудрённым жизнью мужчиной.

— Девятнадцать, — важно произнёс он, покосившись на Заразу, что не отрывала взгляд от дороги. Мол, поняла, презренная? Перед тобой не молокосос какой-то, но великий муж.