— Видел его раза два, — быстренько соврал я. — Но лицо запомнил. Иван Дмитриевич и постарше лет на десять и залысин нет.

Василий Яковлевич подошел к стенному шкафчику, открыл его, вытащил графинчик. Спросил:

— Рюмочку не желаете?

Прислушавшись к себе, ответил:

— Желаю, только нельзя.

— А я, пожалуй, что и выпью. Расстроил меня это надворный…

Василий Яковлевич пропустил рюмочку, крякнул. Усевшись за стол, вытащил папиросу, закурил и спросил:

— И чего его принесло, как считаете? Понимаю, помощник директора важная птица, но, чтобы специального чиновника посылать? Прислали бы депешу, да и то, не к нам, а в Новгород, в канцелярию губернатора. Оттуда бы отписали — обратить внимание…

Мне тоже казалось странным, что прислали чиновника, да еще и в немалом чине. Нашли бы коллежского регистратора, титулярного даже. Но гонять ради такого дела надворного советника? Определенно, что-то еще кроется за визитом господина Наволоцкого. И он так просто от нас не уедет. Уверенно предположил:

— Сейчас наш гость побегает по проспекту, поматерится, а потом обратно придет. Вот все и узнаем.

Легок на помине. Скрипнула дверь и на пороге кабинета появился господин Наволоцкий. Войдя внутрь, понюхал воздух, потом узрел графинчик.

— Господин исправник, может, и мне нальете?

— Вообще-то, за подобные розыгрыши вам самому положено сбегать в казенку и притащить косушку, — проворчал исправник, но рюмку чиновнику из Петербурга налил.

— Ладно, с меня полуштоф, — хмыкнул надворный советник. Кивнув на медали на груди исправника, уверенно сказал: — Шипка.

— Она самая, — без малейшего удивления ответил исправник и спросил: — Артиллерист?

— При штабе служил, — отозвался Наволоцкий. — Но я все больше топографией занимался.

Абрютин понимающе кивнул, а я припомнил, что военно-топографические отделения штабов, помимо картографии, чтодля армии жизненно необходимо, занимались еще и разведкой. В недавнюю русско-турецкую войну подыскивали проводников для военных подразделений, брали турецких языков, работали с агентурой. Заодно выполняли функции контрразведчиков.

Ветераны русско-турецкой войны (она и закончилась-то всего пять лет назад) выпили еще по рюмке. Вот, сейчас наклюкаются, а кто дело раскрывать станет? Чтобы не тянуть резину, спросил:

— Николай Иванович, колитесь — зачем вы в Череповец приехали?

— Интересные в Окружном суде следователи. Я с народом вчера пообщался — говорят, молодой, но умелый, — хмыкнул Наволоцкий. — Вы точно судебный следователь?

— Так я вас не спрашиваю — какое вы ведомство представляете, — хмыкнул я.

— А что, непохоже, что Экспедицию заготовления государственных бумаг? — сделал удивленный вид Наволоцкий.

— Похоже, только прежде вы либо в кавалерии служили, либо в разведке, — улыбнулся я. — Ни один гражданский чиновник не осмелился бы представиться генералом, да еще так лихо. Едва ведь вам не поверили.

— Правильно говорят — умный вы следователь. Угадали. Начинал в конной артиллерии, потом в отделении военной-топографии служил. Теперь вот, чиновник для особых поручений.

Будем считать, что я в это поверил. Но, скорее всего, Наволоцкий служит в Военно-учетном комитете Генерального штаба. Любят у нас разведчики рядиться в статисты или в учетчики. Вслух свое предположение высказывать не стану, иначе за шпиона примут.

— Но все же, ваше высокоблагородие, расскажите, зачем приехали? Вдруг пригодится, чтобы убийство раскрыть?

Наволоцкий кивнул Абрютину, тот разлил остатки водочки. Опростав рюмку, чиновник для особых поручений сказал:

— Дело это не государственной важности, но не хотелось, чтобы получило огласку.

— Вот, прямо сейчас побежим на телеграф, телеграммы во все европейские столицы отобьем, — хмыкнул исправник. — Рассказывайте, Николай Иванович. Мы с кавалером ордена святого Владимира молчать умеем.

Надворный советник кивнул и принялся за рассказ:

— В конце прошлого года, накануне ухода Борноволкова в отставку, в Экспедиции заготовления государственных бумаг был размещен заказ «Русского общества пароходства и торговли» на два миллиона рублей. Вы знаете, что из себя представляет общество?

— Разумеется, нет, — улыбнулся я. — Откровенно говоря, я и деятельность Экспедиции представляю смутно. Догадываюсь, что вы печатаете кредитные билеты, облигации, гербовую бумагу… Что еще?

— Еще почтовые марки империи.

— Понял, — кивнул я.

В общем, Экспедиция заготовления государственных бумаг в моем мире именуется Гознаком. Серьезное учреждение. Тогда вполне может быть, что оно имеет и свою службу безопасности.

— Русское общество пароходства и торговли перевозит грузы и по Черному морю, да и в Средиземное заходит. Поставляет из России в Турцию керосин, ткани, еще что-то, точно не скажу, а во Францию и в Италию зерно. Соответственно, обратно пароходы везут разные экзотические товары, вроде кофе и табака.