Я поднялась, и Сесилия дер Грандер-Стант тут же резво вскочила с дивана.

– И не надо улыбаться, – мягко попеняла девушке, – в конце концов, не могло же всем повезти родиться женщинами!

– Да, мадам, – согласилась та.

– Так что вы обещаете, Сесилия, помнить об этом на приеме и быть со всеми милой, но твердой? – изогнула бровь я.

– Обязательно постараюсь, мадам! – искренне выдохнула девушка к моему удовлетворению.

– Закажу вам что-нибудь яркое, но невычурное, – обронила, направляясь к двери, – эти бесцветные тряпки размывают вашу красоту.

* * *

Карета с графским гербом доставила меня прямиком к дверям одного из самых модных и дорогих ателье столицы. В этом я положилась на распоряжение, отданное кучеру дер Грандер-Стантом, потому как сама пробыла в этом мире недостаточно долго, чтобы быть в курсе подобных вещей. Кстати, выйдя из кареты и окинув критическим взором выставленные в окнах до земли (по-нашему, так витринах, а как по-иномирному, не знаю) женские придворные туалеты, я об этом пожалела. В том смысле, что до сих пор и не подозревала о наличии здесь подобной роскоши и красоты и по досадному незнанию довольствовалась жалкими обносками. Теперь, на фоне увиденных мною ярких, блистательных нарядов малиновое платье, преподнесенное герцогом дер Траун-Грассом, казалось весьма скромным, а уж купленное Дитрихом на постоялом дворе одеяние так и откровенно нищенским. Крайне неприятные подозрения зашевелились в моей чувствительной душе: неужели эти двое решили на мне сэкономить? Или не посчитали меня достойной чего-либо более качественного и дорогого? Подобные уничижительные мысли никак не согласовались с моей трезвой самооценкой, поэтому я утвердилась во мнении, что их выбор был продиктован в первом случае желанием замаскировать мою красоту и утаить наиле от многочисленных охотников, а во втором – банальным отсутствием других вариантов: смешно думать, что у дочки трактирщика окажутся наряды, подобающие моему высокому положению знатной дамы, почти герцогини.

Эти разумные предположения, однако, не разгладили недовольную складку на моем нахмуренном лице: я припомнила, что заплатила за иномирный отпуск достаточно, чтобы туроператор позаботился снабдить меня более подходящей одеждой, чем невзрачный комплект цвета неумытого чебурашки. Особенно с учетом целевой направленности моей поездки. Возможно, конечно, что это был стандартный дорожный костюм, тогда как в манящей витрине красуются туалеты для особо торжественных случаев, и все-таки, все-таки…

Сделав себе мысленную пометку разобраться с этим вопросом по возвращении, я раздраженно толкнула изящную дверь, не посчитав нужным оповестить о своем приходе звонком в позолоченный, подвешенный на стене колокольчик и уж тем более не дожидаясь, когда мне ее учтиво отворят.

– Мадам! – Девушка-прислужница (называю ее так, потому что с ходу определить ее статус не смогла: портниха, продавщица, помощница, дочь хозяина…) резво шарахнулась в сторону, избегая столкновения со мной и широко распахнутой дверью. Не знаю, то ли она всегда занимала тактическую позицию возле входа, то ли приблизилась, усмотрев потенциальную клиентку в окна. Но в любом случае к моему стремительному появлению оказалась не готова, за что едва и не поплатилась ушибленным лбом и отдавленной ногой.

Растерянность иномирянки длилась, однако, недолго. Буквально через мгновение после того, как обрела баланс после поспешного прыжка, девушка присела в симпатичном книксене, сменив на ухоженной мордашке выражение испуганное на приветливое и услужливо-заинтересованное.

Я остановилась, оглядывая ее с одобрением. Вот все-таки люблю профессионалов! Причем все равно в какой сфере и на какой производственной ступени люди работают. Иной алкогольную карту пятакового бара преподнесет так, как редкий кандидат в губернаторы – свою предвыборную программу.

– Добрый день. Будем счастливы помочь в любом вопросе, мадам, – сообщила девушка. – Что вы желали бы?

И разговаривает правильно, молодец. Недовольная складка на моем лице самопроизвольно разгладилась, а губы сложились в ответную улыбку, но с необходимой поправкой на мадамость: приветливость присутствует, а вот услужливости, робости или заискивания нет, вместо них спокойная, отстраненно-вежливая, с легчайшим оттенком привычной властности уверенность Большой Дамы.

– Здравствуйте. – Еще одна полуулыбка и благосклонный кивок в ответ на приседание. – Мне нужен шикарный туалет для посещения ежегодного королевского приема.

Вот так. Коротко, емко, по существу. И, судя по взметнувшимся ресницам, упоминание знаменательного события было верным решением. Или… это проявление не восторженного уважения, а растерянности от того, что до торжества осталось меньше недели? Хм-хм. Есть же у них подходящие готовые платья?

– Надеюсь, вы сможете быть мне полезной, – добавила ласково, намекая, что пауза затягивается.

– Да-да, мадам, – зачастила иномирянка, – прошу вас, пройдите.