– Не расстраивайтесь, – утешила его, – я согласна взять платье из готовых. Со скидкой, разумеется. Например… – элегантным жестом махнула в сторону витрины, – вот этот миленький наряд лососевого цвета.

– Цвета эйдерхазии, – с вкраплением недоумения и уязвленности поправил меня господин Откутюр, – самый модный цвет этого сезона.

– Я так и сказала, – невозмутимо заявила, сообразив, что лосось здесь не в ходу.

– Ах, мадам, – в тоне собеседника заскользили мягкие и вкрадчивые снисходительные интонации, – над этим шедевром я трудился многие месяцы, добавляя золотое шитье, складочку за складочкой, вензелек за вензельком… Я вложил в этот несомненно восхитительный, совершенный придворный туалет всю свою душу, окрыленную мечтой об идеале…

– Мне как раз подходит, – подтвердила я.

Кутюрье глянул на меня искоса и продолжил изъясняться намеками:

– Я воображал, что в один невероятно удачный день сама мадам дер Попагранд, первая красавица столицы, наденет его…

Я моргнула. И еще раз. Тяжело все-таки с этими творческими личностями. Нет чтобы по-человечески сообщить, в чем проблема, разводят целую поэму…

– Короче, – попросила я, и мэтр, крякнув, подытожил, совершенно смутившись:

– Ах, дорогая, если вы не заметили… У него декольте!

И поскольку я продолжала взирать на него вопросительно, добавил экспрессивно, в очередной раз изобразив руками какие-то витиеватые загогулины:

– Глубокое декольте. Прямо-таки огромное! Рассчитанное исключительно на бюст обворожительной красавицы дер Попагранд!

И, окончательно смешавшись, сконфуженно прошептал:

– Боюсь, это платье вам не подойдет, мадам. Ведь если ушить или распустить в талии мы сможем, то надставить декольте – никак нет. Если только закрыть кружевом… – тут же креативно предложил он, но сам себя оборвал: – Нет-нет, это испортит весь образ!

Ха. И в этом все дело? И еще раз ха.

– Не знаю, какая такая попа у вашей Попагранд, – произнесла не без язвительности, акцентируя внимание на первой части иномирной фамилии, – но что касается остального, то ваши сведения о первой красавице столицы устарели. Впрочем, убедитесь сами.

Я неторопливо потянулась к пуговицам воротника-пелерины.

Надо сказать, за моим показательным полураздеванием и кутюрье, и прислужница, и заинтригованно выглянувшие из соседнего салона продавщица с клиентом (последний держал в руках подарочно оформленную коробку с приобретением) следили с недоуменным скепсисом, видимо не вполне представляя, с чего вдруг меня разжарило. Так что я, хмыкнув, пелеринку небрежно на ближайший манекен накинула и играючи развернулась к зрителям. Проделала это с элегантной непринужденностью, словно всю жизнь по выходным подрабатывала стриптизершей. Сердце, правда, предательски екнуло при мысли о том, а предоставляет ли надетое на мне скромное платье трактирщицы достаточный обзор, чтобы уверенно оспаривать титул первой столичной красавицы. Вдруг это у графа дер Грандер-Станта зрение было особо зоркое или врожденная на дамскую красоту интуиция, а вот эти четверо за непритязательным фасадом ничего и не разглядят?

Решительно отвергла малодушные сомнения и плечи горделиво расправила, одновременно посылая из-под взметнувшихся ввысь ресниц истинно мадамский взгляд. Ну, я же без пяти минут герцогиня. И самая дорогая наиле этого года. Да что там, последних десятилетий! И почти наверняка новая первая красавица столицы. В худшем случае вторая или третья, никак не дальше. Так что вся в образе.

И… да. Зрение у них тоже было хорошее, и с воображением порядок, чтобы дорисовать необходимое. Владелец модного ателье округлил глаза и попытался подать какую-то реплику, по причине перехваченного дыхания трансформировавшуюся в сдавленный клокочущий хрип.

– Не магия, – предвосхитила вопрос.

Бум! Обернулась: это клиент выронил из рук коробку с покупкой, и внезапный глухой звук разорвал общую потрясенно-завороженную тишину.

– О-о-о! – слаженно выдохнули-протянули все четверо, и кто-то из мужчин приглушенно и благоговейно добавил: «Какая красавица!», а кто-то из женщин: «Слава Богине!»

И если первый комментарий я восприняла благосклонно, то второй заставил меня насторожиться: все-таки, видимо, зреет революция в этом мире, надо обязательно успеть отдохнуть до социальных беспорядков.

– Мадам! – Господин Откутюр художественно заломил руки. – Умоляю, скорее пройдемте в примерочную!

Он дал указание помощницам снять платье цвета эйдерхазии с подставки, и мы дружно переместились в соседнюю комнатку. Что характерно – импозантный клиент ателье тоже, оставив лежать покупку на полу и с энтузиазмом занял одно из кресел. Хм.

– Мадам, мадам! – На кутюрье напало лихорадочное нетерпение. – Сгораю от желания увидеть на вас мое творение! Позвольте помочь вам раздеться!

Несмотря на пылкость призыва, от ищущих рук одной из прислужниц и самого господина Откутюра я уклонилась.