О, он тут же завис, и всякое недовольство или огорчение бесследно испарилось с его лица. Моргнул через пару мгновений растерянно и с кротким кивком поспешно отвел глаза. Перед тем как дверца за ним закрылась, я заметила в вечернем леомарском освещении затеплившийся на щеках графа фамильный румянчик. Хмыкнула удовлетворенно, порадовавшись, что кроме бюста могу управляться с дер Грандер-Стантом обращением по имени. Тоже могучую силу имеет, как оказалось. Не выяснила только: это общее свойство данной реальности или графские индивидуальные особенности? Дитрих вроде так при звуках своего имени не таял…

Отогнала ненужное лирическое воспоминание и обратила свой взор на девушку напротив.

– Сесилия, в чем проблема?

– Ах, мадам, мне очень стыдно… – сконфуженно забормотала она.

– Ближе к сути, – нахмурилась я.

– Вы видели входящих во дворец дам? – воскликнула девушка, и я любознательно выглянула в окошко.

– Да, – подтвердила, – и что?

– Они такие блистательные и держатся уверенно!

– Уверенность приходит с опытом, который вам, Сесилия, пора уже начать получать, – намекнула прозрачно я и окинула девушку оценивающим взглядом. – Заверю, что вы ничем им не уступаете. Или вам не по вкусу ваше платье?

– Ох нет, мадам, платье прекрасное…

– Хорошо, что вы это понимаете, – заметила многозначительно, – потому что я выбирала его для вас лично и продуманно.

– Благодарю вас, но… – Графиня издала серию коротких вздохов, которые я со всем терпением переждала. Потому что прав был начальник конкурирующего отдела: у меня в подчинении одни бабы, а это предполагает определенную специфику в жизни трудового коллектива.

– Не представляю, как осмелюсь показаться на глаза всем этим дамам и господам, – наконец сформулировала суть проблемы юная графиня. – Все сразу увидят, что я неловкая и не умею держаться, будут обсуждать, смеяться украдкой, жалеть…

– Пусть попробуют, – пренебрежительно фыркнула я и любезно предложила: – Хотите, я в начале вечера побуду рядом с вами?

Не весь прием, разумеется, у меня на него далеко идущие планы, но немного поддержать дебютантку – почему бы нет?

– Ах, мадам, но я буду выглядеть еще более жалкой на вашем блистательном фоне! – экспрессивно воскликнула Сесилия, и я изогнула левую бровь, поинтересовавшись с прохладцей:

– С чего бы мне служить вам фоном, пусть и блистательным?

– Простите! – искренне расстроилась девушка. – Я имела в виду, что сравнение с любой из этих дам будет совсем не в мою пользу, а уж с вами – тем более!

– А кто и зачем будет сравнивать? – поразилась я.

– Ну как же… – растерялась графиня, – все… наверное. И я. Я же все вижу!

– Вы?! – Я шокированно распахнула глаза.

О, как все запущено!

Наклонилась чуток вперед и произнесла негромко, но отчетливо:

– Запомните, Сесилия, никогда не сравнивайте себя с другими людьми. Это категорически противопоказано для нормальной самооценки и вообще имеет мало смысла. Не соревнуйтесь с другими, только с самой собой. А сегодняшняя вы намного лучше той, что недавно лежала трупом в постели, и той, что и думать не могла, чтобы надеть это прекрасное платье и отправиться на прием. Вы добились успеха, Сесилия. Закрепите его.

Девушка завороженно молчала, поедая меня глазами, и я продолжила:

– И только тогда, когда вас не смогут лишить равновесия ни самая унизительная злоба, ни сладкая изысканная лесть, вы можете поиграть в конкуренцию. Тут главное осознавать, что это игра, и не слишком увлекаться ею.

Я окинула застывшую хрупкую фигурку взглядом и была вынуждена признать:

– Но вам это рановато. Пока просто постарайтесь обойтись без сравнений, договорились?

Девушка кивнула, и я спросила:

– Мы выходим или вы предпочтете вернуться домой?

Хотелось, конечно, высказаться порезче: типа забиться под кровать или что-то такое, но… девчонка же из другой реальности, да еще потомственная графиня, наверняка растение оранжерейное.

– Ах, мадам, – снова завела Сесилия, и я, если честно, едва не застонала: ну что там еще? – Я стесняюсь. Это платье… не для меня. Я же… – она стыдливо повесила голову, – некрасивая. Мне и показать-то нечего…

Я со всем удовольствием дала сильный пинок графу дер Грандер-Станту. В силу обстоятельств – мысленный. Он, похоже, воспитанием дочери вообще не занимался, а я тут за пять минут должна наверстать упущенное?! Да еще в законном отпуске?

– Вы опять сравниваете. С кем-то или чем-то: другими дамами, общепринятыми стандартами, чьими-то вкусами, – с налетом утомления поморщилась я. – Вы это вы, Сесилия. Второй такой нет, вы уникальны. И вы красивы. В конце концов… – дернула плечом, – женщина – это не только шикарный волнующий бюст, но и много чего еще.

– Мадам, – девушка не сводила с меня огромных глаз, влажно поблескивающих в свете леомара, – но это платье… слишком смелое… я такие никогда не носила, я не смогу…