Что ж, я хоть в отпуске думать и не люблю, но привычка подмечать детали и делать выводы всплывает все же время от времени, несмотря на активное сопротивление организма.

– Ты виллард?

– Мой предок.

– И это ты послал ден Носа привезти меня в столицу?

Арман сделал недоуменное движение бровями, и я исправилась:

– Дитриха ден Нейдер-Торна, Первую Ищейку Кальдастории.

Хотя зачем спрашивать? Разумеется, он. И вообще, следовало сразу понять, что мужчина, не поддающийся чарам даров Богини, сам весьма неслабый маг, несмотря на старательную маскировку под дурашку. Полагаю, в нашу первую встречу монарх под видом страстного объятия обнюхал меня, как тут у них принято, и враз идентифицировал, признав во мне искомую наиле. Оттого и внезапно вспыхнувшая любовь, вероятно.

Должно быть, я гневно дернулась, потому что Арман удержал меня за руки и начал рассказ:

– Сто двадцать лет назад Кальдастория оказалась на грани гибели. Времена, сохранившиеся в исторических хрониках как Темные, обескровили страну магически, экономически и физически, уничтожив больше трети женского населения. Безумие затронуло многие страны, не только нашу. После последнего необратимого заклинания на крови, сотворенного магом Аттардом и тремя его подручными, повелитель магии – Архалор – разозлился настолько, что закрылся в своем царстве, уведя из человеческого мира почти всю магию.

Хмыкнула. Ну, лично я Архалора прекрасно понимала: на фига давать обезьяне гранату? В смысле зачем снабжать магией людей, которые тратят ее на всякое непотребство вплоть до саморазрушения?

– Вилларды последовали за своим повелителем, тем более что жадные до силы маги начали на них постыдную охоту, но до этого… До этого критического момента бывало так, что вилларды жили среди людей и даже редко, но вступали в браки. – Арман помолчал. – Хотя правильнее сказать, что они просто не противились желанию избранницы провести церемонию, которая для них не имела никакого значения. Случаи единичные, но один из них приключился с родственницей кальдасторского короля. Герцогиня приходилась монарху троюродной сестрой, ни политическим весом, ни значительным состоянием не обладала, поэтому спокойно вышла замуж за того, кого полюбила, и, затворившись в своем поместье с волшебным мужем, успела родить двух сыновей до того, как наш мир охватило безумие. К моменту окончания войны, в которой не было победителей, лишь одни проигравшие, старшему из них исполнилось двадцать лет.

А, думаю, что легко угадаю продолжение. Но перебивать невежливо, так что позволю королю закончить историю своей семьи.

– Страна находилась в полном упадке, назревал дворцовый переворот. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию и избежать дополнительных жертв, Совет во главе с королем приняли решение о добровольной передаче власти и смене монарха.

Я воспитанно подавила критический комментарий: сомневаюсь, что король был настолько сознателен, скорее выбора у него не осталось, да и надавили изрядно. Хотя… не моя же страна, вдруг тут по собственному желанию от власти отказываются?

– Тогда и вспомнили о младшей ветви правящего рода. В условиях утекающей из мира магии было правильным назвать новым королем ее носителя, дать Кальдастории новое имя, новое лицо, новую кровь и… надежду.

Я опять интеллигентно влезать не стала, хотя очень хотелось. Возможно, стала чуточку циничной в повседневной жизни-борьбе мегаполиса, но так и тянуло отметить, что нового короля подобрали совсем зеленого, да еще и просидевшего всю жизнь в провинции. Не затем ли, чтобы легче было им управлять? Лицо-то сменили, а кукловоды остались прежними. Или нет?

– Сильный маг на троне мог вернуть стране равновесие. Ну и… – Арман слабо улыбнулся, – противостоять тем, кто захочет влиять на него через женскую красоту.

Король помолчал и усмехнулся.

– В хрониках высокопарно говорится, что Богиня в отместку наслала проклятие на мужчин, сделав их беспомощными перед… – Арман шаловливо закусил губу и пробежался по мне взглядом, – явными проявлениями женственности. Но, откровенно говоря, это наверняка вина самих Темных. Что-то вроде побочного эффекта от последнего уродливого заклинания, исказившего мироздание.

Монарх взял паузу, в течение которой задумчиво и нежно растирал большими пальцами мои ладони. Зачем, интересно?