— Всю свою историю вы так кичились происхождением, чистотой своей крови, — продолжал разговаривать со своими немыми собеседниками Магус. — Презирали людей, считали их низшей расой, ошибкой природы и Создателя. Вот только не брезговали попользовать мало-мальски смазливую человеческую женщину ради своего удовольствия. Меня даже забавляло порой то, что вы называли это «непорочным соитием». Интересная игра слов. Крайне лицемерная, если так посмотреть. Ведь люди для вас не более чем животные, низшая ступень. Нет талантов к магии, как у вас. Нет силы и той же смекалки как у гномов. Нет звериного норова, как у зверолюдей. Если посмотреть с этой точки зрения, то, в самом деле — не более чем бесполезная раса. И как такая может считаться венцом творения Создателя, коли единственное, чем люди отличаются от остальных рас, так это способностью к скрещиванию и производству потомства полукровок… Кстати, я с вами согласен — ну не может венец творений Создателя быть настолько ущербным в плане природных талантов…

«Магус» прервал свою работу. Подняв вверх покрытый кровавыми рисунками и магическими знаками череп, он оглядел его с нескольких сторон. Убедившись в том, что не совершил ошибок, он отложил череп в сторону.

Ее место в его руках заняла большая берцовая кость. Еще недавно, несколько тысяч лет назад, она принадлежала королю лесных эльфов… А еще она весьма отвратно вываривалась, освобождаясь от остатков мяса разумного.

В отличие от людей, тела эльфов усыхали и разлагались очень и очень долго. Немудрено, что вскрыв их саркофаги, он находил похожие на мумий тела «благородных» воителей, магов и правителей, что стояли у истоков этого города и всего величия эльфов в этой части Аура.

Прекрасно сохранившиеся, несмотря на прошедшие столетия забвения, неухоженности, забытья… Не благодаря тому, какие эльфы великолепные строители, конечно же. Не абсолютному холоду, который царит на самых нижних уровнях крипты.

А благодаря пропитывающей их тела магии, что остается внутри эльфов даже после их смерти.

— С вашей стороны было очень глупо вмешиваться в дела людей, — продолжал Магус, заканчивая наносить кровяные знаки на очередную кость. — Боязнь конкуренции приводит к тому, что вы совершенно не развиваетесь. Сколько времени прошло? Две тысячи лет? А ваши приемчики все те же. Хотя, признаю, у кого-то из вас все же есть мозги. Вы додумались забирать древнее оружие с полей сражений, чтобы изучать чужую магию. Хотя, казалось бы, зачем? Ведь вы мудры, осторожны, лучше людей… Но вам нужно старое человеческое и гномье оружие, заключающее в себя чары. Никто особо не понимает зачем, но у меня есть неплохая догадка. Благо, что вы были такими недальновидными, что купились на мою маленькую игру и все ваши находки проходили через меня.

Магус поднял взгляд, впервые за долгое время посмотрев на призраков. Он был единственным, кто мог видеть их, и призраки эльфов прошлого это знали.

— Среди вас нет и никогда не было магов-менталов, — произнес человек, чье тело уже посинело. Но, казалось, его совершенно не интересовало то, что ему должно быть холодно. Он был равнодушен к инею на своих волосах, бороде и даже ресницах. Замерзающие частички пара, мгновенно кристаллизующиеся, его не волновали. Единственное, к чему он не был безучастен, так это его занятие.

Даже древние призраки были для него не более чем объектом для развлечения и деликатных насмешек.

— Вы не более чем трусы, — без тени опаски сказал он, посмотрев на лежащее посреди магического конструкта бездыханное тело последнего эльфийского короля. — Интриги, интриги, обманы… Вы боялись, что однажды человечество превзойдет вас. Опасались, что не только наша универсальность в вопросе заключения потомственных союзов, отличает нас от остальных. Ментальная магия, недоступная для вас, стала вторым звоночком. Наше противостояние, успешное и плодотворное сопротивление армиям демонов и Практиков, оказалось последним сигналом, после которого вы решили действовать. За две тысячи лет своего заточения на острове Таут, я так и не разобрался в том, какие чары вы использовали для своего коварного колдовства, ослабившего нас. Но теперь, у меня будет время, чтобы во всем разобраться. Теперь, когда вы и ваши потомки будете служить мне.

Лицо Магуса Кривого преобразилось.

Улыбка, что появилась на его губах, не могла принадлежать разумному, который просто радовался своей победе над коварным и изобретательным врагом. Это было обещание страданий и унижений, триумф отложенного правосудие, злорадство сумасшедшего, достигшего своей цели.

Изувеченные временем и откачиваемой магией лица древних эльфов обратили свое внимание на тело покойного короля лесных эльфов Гилраэна. Отрубленная голова смотрела в скрытый в темноте арочный свод почти живыми глазами. Мертвый взгляд не прерывался ни на секунду веками. Прекрасные волосы, заляпанные подсохшими кровавыми сгустками и каплями, небрежно обрамляли холеное лицо, будто ореол святости и непогрешимости.

Могучее тело, обладающее великолепной мускулатурой, тело прекрасного воина, тело, чьи магические каналы больше походили на корабельные канаты по сравнению с тонкой и уродливой паутиной маготоков самых лучших человеческих магов, лежало без малейшего движения.

Это тело ждало завершения магического ритуала, ради которого оно было сюда доставлено.