Давно уже брошены телеги с лишней поклажей. Едва переступают ногами лошади, такие же измученные восхождением и царящей в этих горах магией. Тяжело ступает громадный человек-медведь, несущий на своих руках пребывающую в беспамятстве женщину-дракона. На его плече, безвольно свесив руки и ноги, лежит хрупкая на вид девушка-гарпия, в глазах которой царит тоска и апатия.

Но они продолжают ступать, шаг за шагом сокращая разделяющую их и Диану полусотню метров.

Следом за ними, помогая друг другу, взбираются по камням леди Акмар и ее верный рыцарь-защитник Наман Син. Оба человека измождены не меньше, чем остальные участники этого похода. Рыцарь бережно и с трепетом поддерживает свою леди, помогая ей продвигаться вперед. Диана не сомневалась, что кроме нее и другие члены отряда уже заметили, что меж этими двумя имеется связь, более крепкая и нежная, чем взаимоотношения законной наследницы Дома Акмар и ее верным клинком.

Впрочем… Ей ли осуждать этих людей, лишенных, как и она с братом, дома, почета, славы и будущего? Нет, уж точно не ей.

Замыкала шествие третья группа, входящая в отряд.

Паладин Бога Туманов Агне Фирт, посол темных эльфов Нуада и его дева-воительница Инь Мэй по прозвищу Золотой Дракон.

Диана поежилась, подумав о тех слухах, которые блуждали в ее родовом гнезде. Она посмотрела на Эллибероут, снова на Инь Мэй.

Был бы отец жив, он, наверное, был бы рад узнать о том, что его догадки оказались верны. Что Золотые Драконы, элитная стража правителей Теневых Островов, на самом деле не являются теми самыми легендарными и благородными Золотыми Драконами. Это всего лишь люди, что унаследовали часть силы мифических магических созданий.

Но от этого они не являются менее опасными. Да, Золотой Дракон больше не прилетит к Западному побережью. Его пламя, похожее на потоки раскаленного света дневного светила, не прольется на бастионы пограничных крепостей. И тысячи отборных солдат приморской стражи не будут испепелены в одночасье, лишь потому, что рядом не оказалось никого из тех, кто мог бы бросить вызов этому величественному, великолепному в своей золотой броне, чудовищу на службе темных эльфов.

Настоящие Золотые Драконы мертвы. Остались лишь люди, которые унаследовали часть ей силы. Люди, которых отец намеревался убивать, чтобы не допустить очередного Испепеления Запада.

— С тобой все в порядке, сестра? — полный усталости голос ее единокровного брата вернул девушку к действительности.

— Просто устала, — сказала она, тщательно контролируя свой голос. Не хватало еще, чтобы он заподозрил ее во лжи.

Между ними никогда не было тайн. Брат и сестра, наследники семьи Отелл, чей отец являлся наместником Западной Провинции, должны были увидеть великое будущее. Он — Лорд-Защитник Запада. Она — первая леди, супруга Короля Людей.

Вместо этого они опорочены, истерзаны, оклеветаны и вынуждены бежать из своего дома, ради спасения жизней. Ради спасения жизни ей приходится лгать единственному родному человеку во всем Аурхейме.

То, что она лжет остальным, ее не сильно-то волновало. Единственная клятва, которую следует соблюдать — эта та, которую она дала лично. А таковых за всю ее жизнь набралось немного.

Но в силе из них всего несколько.

Клятва матери позаботиться о брате, чего бы ей это ни стоило.

И клятва служить Практику Глебу. Клятва, данная на словах, как бы между делом… Но кто же знал, что сам ее Источник откликнется на брошенные в запале боя слова? Ее наставник, что по приказу отца, тренировали порченную девушку в качестве воительницы, никогда не говорили о том, что клятва может быть запечатлена в самой душе.

Немыслимо… Хотя, подобные слухи и ходили вокруг Церкви Семерых. Дескать святоши приковывают к себе людей, накладывая на них заклинания, связывающие души… Но ведь то Церковь! По всем канонам то, что делают они — священно и угодная Богам деятельность.

Никто другой, насколько она слышала, не имел возможности устанавливать клятву так, чтобы она отпечаталась в Источнике, в душе человека. Но, чем дольше она проводила времени с отрядом Практика, тем больше сомневалась в том, что ее взгляды на мир соответствуют действительности.

В конце концов она ведь тоже не откровенна со своими спутниками.

Более того, с определенной точки зрения, она лжет им.

Бросив взгляд на своего брата, Франца, что сейчас сидел на камне и блаженно подставлял горлышко меха к губам, вливая в себя все больше влаги, девушка почувствовала себя еще более скверно, чем несколько секунд назад. Дорогой брат жив, дышит, ест, пьет, спит и так же как все страдает от выматывающего пути. Пусть они из-за ее клятвы и служат Практику, но стараются держаться особняком.

Не то, чтобы они оба так уж сильно не доверяли тем, кто делил с ними пищу, очаг и тяготы пути.

Эти люди и нелюди проявили себя гораздо более человечными, чем многие из ее народа, кого она знала. Даже несмотря на то, что она и ее брат не были им ничем обязаны, лишь Практику, что исчез, к ним относились как к равным.