Возможно, следовало пройти тот же путь, который прошел он. Но, маловероятно, что по причине изменчивости восприятия и множественности понимания даже самых простых вещей, рискнувший пойти тем же путем, смог бы добиться тех же впечатляющих результатов.

Она молча, даже кротко, восседала на краю простого каменного фонтана, что размещался в главной зале единственной постройки в этом божественном осколке.

Огромный, мрачный, вселяющий суеверный страх, но в то же недвусмысленно указывающий на величие и могущество своего создателя, замок занимал огромное пространство. От края до края, божественный осколок Бога-Изгоя был застроен этой неделимой структурой.

С первого взгляда резиденция Бога-Изгоя напоминала Обитель Демонов и Практиков, Дуар Мар’Тун. Те же массивные стены, величественные колонны, гротескные своды и готические статуи магических животных, высеченные из единого куска камня. Те же арочные проходы, те же бесконечные коридоры, все те же пустые помещения. Этаж за этажом, крыло за крылом…

Здесь было пусто, одиноко, тихо… Как в склепе.

Единственное, что нарушало непререкаемую тишину этого места, был хрустальный звон капель воды.

Раз за разом, прекрасная статная женщина, чьей фигуре, лицу, грации и великолепию могли бы позавидовать все когда-либо рожденные красавицы Аурхейма, да и всех миров Мироздания, черпала тонкой кистью прозрачную воду в фонтане.

Сложив ладонь «лодочкой», она пристально смотрела на мрачные безжизненные воды.

Ее величественное в своей красоте и неподдельном холоде эмоций лицо оставалось безучастно каждый раз, когда она нарушала покой безмятежных вод. Всматриваясь в воды, которыми она завладела, женщина разводила пальцы, позволяя влаге утекать меж них, возвращаясь в чашу фонтана.

Не сколь защищающие, сколь подчеркивающие ее неземную красоту одежды, казалось, отлитые из металла, не двигались, как если бы являлись частью ее собственной плоти. Ни малейшего звука, ни лязга, ни шороха…

Этот мир был столь же безучастен, как и она сама по отношению к воде, которую продолжала черпать раз за разом. Было ли в ее действии какой-то смысл, возможному наблюдателю оставалось только догадываться.

Но никто не мог наблюдать за ее действиями.

Она была здесь одна.

Здесь, сейчас.

Одна и безразлична даже к тому, что она делала. Несомненно, как и все живое имело цель в своих действиях, так и ее движения имели какой-то смысл… И, будь здесь сторонний наблюдатель, который не онемел бы от внеземной красоты женщины, чьи волосы черны как ночь, а внешность прекрасна, что даже самые красноречивые разумные не смогли бы подобрать слов, он, возможно, смог бы справиться у нее о причинах…

Причинах, по которым это восхитительное существо не одаривало Мироздание своей красотой, а скрывалось здесь, во мраке одиночества.

Звон хрустальных капель нарушил звук резкого хлопка, с которым разорвалась ткань мироздания, выпуская в пустоту мрачных стен фигуру импозантного мужчины средних лет.

В тот же момент, тьма центрального зала заполнилась множеством приглушенных звуков вспыхивающих факелов. Гирлянды казалось бы каменных макетов факелов, опоясывающих сверху донизу каждую из ста колонн в этом помещении, в один момент ожили, напитавшись светло-зеленой энергией.

Вот только несмотря на мнимый свет, излучаемый магическими светильниками, они оказались бессильны перед тем, чтобы осветить темные углы необъятных размеров зала.

— Вернулся.

Впервые за много времени, прекрасная женщина нарушила свое молчание.

Ее голос, пленяющий слух люБого, кто мог бы его услышать, небесной песней разнесся по пустому помещению. Отражаясь от каждой стены, он усиливался. Наверняка он мог бы хоть немного привнести живительных нот в это мрачное место…

Вот только даже голос красавицы был безучастен.

— Остальное не требует моего участия, — ответил Аггел так же равнодушно, как если бы мужчину не могла заинтересовать прекрасная женщина, одежда которой подчеркивала и лишь кокетливо прикрывала места, что обещали блаженство каждому, кто был достоин к ним прикоснуться. — Твой юнец сделал то, что должен был. Дуар Мар’Тун очнулся ото сна. Лилит на свободе. Связь с Адом установлена, а Харон откликнулся на мои слова.

— Итак, мой мальчик оказался не бесполезен.

Любой, кто мог быть свидетелем этой сцены, под любой присягой подтвердил бы, что в голосе женщины появились нотки удовлетворения. Даже немного гордости, с какой учитель говорит о своем лучшем ученике.

Так радуются за себя, когда усилия по воспитанию приносят свои плоды, ибо воспитанники побеждают.

— Первый из тысяч, кого ты обработала, Геката, — Аггел явно не разделял оптимизма, высказанного демоницей.

И она тоже это поняла.

Едва Бог-Изгой оказался рядом с ней, Геката неуловимым движением сместилась в пространстве, встав перед ним.

Ее величественная и еще долю мгновения назад равнодушная красота приобрела суровые оттенки.

Ее одежды налились металлическим блеском, давая понять, что они не только лишь украшения, дабы прикрыть срам, но вычурная броня, которую демонесса готова пустить в дело.