Я слегка склонил голову и покинул выскочку, который через несколько часов собирался отправиться, чтобы подписать себе смертный приговор.

 

 

 

***

 

Боялся ли я? Очень. У меня сердце в пятки уходило от мысли, что Эйдин может пострадать из-за того, что рассказала мне то, что не предназначалось для моих ушей. Я боялся, что Ларс Бренд велит проследить за мной, а затем придет ко мне домой и причинит зло Виам и ее семье. Просто чтобы наказать меня за наглость. Я ужасно боялся, что весь мой плохо продуманный план полетит в тартарары, и тогда я не доползу до своей цели. Но другого плана у меня не было, и цели другие я ставить не желал, потому что для меня были важны именно эти — помочь семье Виам, найти и освободить Агнара и сына Маха. А уж потом, если все удастся осуществить, можно задуматься и о том, чем мне заняться в этом мире, в каком направлении шагать и к чему применить свой полезный дар.

 

 

 

***

 

Ночью в сказанное Ларсу время я явился к воротам его дома. Остановился, конечно, не рядом, а подальше, чтобы не вызывать подозрений. Впрочем, я целенаправленно выбрал такое время, чтобы не натолкнуться на улице ни на кого, но предосторожность еще никому не мешала.

 

Я ждал, сидя, прислонясь к дереву. Вокруг было тихо. Не было слышно скорбящих воплей внутри дома Брендов, не было видно суматошной беготни. Но, видимо, еще не все плохо. Эйдин сказала, что темная магия убьет Ларса по истечении двух суток, времени прошло еще не много. Но симптомы уже должны были явно проявиться. Я не знал, смогу ли вообще помочь парню, хватит ли у меня сил, усею ли — проверить это можно было лишь одним способом.

 

Я не знал, который час, но уже почти светало, когда ворота Брендов открылись, и на улицу вышел высокий, худощавый старик в серой накидке. Я отчего-то был уверен, что он непременно за мной, и двинулся ему навстречу.

 

— Господин умирает, — тихо оповестил меня старик. — Если ты действительно можешь помочь, идем со мной. Если же нет — лучше бы тебе тогда не родиться на этот свет…

 

Хм, неплохое начало. Воодушевляет и мотивирует как минимум.

 

Я двинулся за стариком, и вскоре мы оказались в покоях Ларса. Баронский сын лежал на своей роскошной кровати и тяжело дышал. Лицо его опухло. На правое плечо была наложена повязка, и через нее обильно сочилась кровь. Часть руки, не скрытая повязкой, выглядела жутко: будто там развилась гангрена.

 

Рядом с сыном стоял статный пожилой мужчина с тронутыми сединой волосами и суровым лицом. Одет он был просто, но дорого. Думаю, это сам барон.

 

— Ларс сказал нам, что ты ждешь у ворот, что ты можешь помочь, — сухо проговорил барон, глядя на меня. — Мы вызывали лучшего лекаря города, он сказал, что все хорошо, что рана несерьезная. Но Ларсу становится все хуже. Пару часов назад он еще связно мог говорить, а теперь он все чаще проваливается в забытье, его трясет лихорадка. Спаси моего сына — и я щедро вознагражу тебя. Если же ты нас обманешь — не видать тебе больше неба над головой.

 

С уст этого человека даже угроза смерти звучала не так омерзительно, как она обычно звучит.

 

— Ты — лекарь? — спросил барон.

 

— Нет, ваше благородие, я маг. И прежде чем попытаться помочь вашему сыну, я попрошу вас дать мне клятву сохранить в тайне то, что у меня есть дар, а также не дать Крогу повода думать, что ваш сын узнал о его подлости через другого человека. Иначе мой информатор пострадает.

 

— Клянусь, только спаси моего сына! Но ты сказал, что попробуешь… ты не уверен, что сумеешь помочь?

 

— Конечно, нет, ведь я не Бог. Я просил вашего сына отказаться от дуэли, но он оскорбился на это.

 

— И правильно сделал. Он защищал свою честь на этой дуэли.

 

Я мысленно закатил глаза. Как задолбал этот аристократический пафос. Лучше бы Ларс мозги свои так хранил, как честь, а то помрет ведь еще из-за тупости своей.

 

Я подошел к кровати и сел рядом со стонущим баронским сыном. Выставил руки перед собой, сконцентрировался, на ладонях возник родной, полюбившийся мне мерцающий ком света. Маловат будет. Я напряг волю до предела. Давай же, давай… Да! Ком разросся до тех размеров, до которых вырос, когда я помогал Эйдин. Я аккуратно переправил его в раненое плечо Ларса.

 

Минуты стали проплывать одна за другой, но хрипы и стоны больно все не прекращались.

 

Барон долго молчаливо ждал, но, наконец, не вытерпел:

 

— Что все это значит?

 

— Погодите. Дайте мне время.

 

Что же не так? Неужели я опоздал?