— Пустое, Альбус. И прошу, давай без этих разглагольствований по поводу наших достижений. Мне и без тебя прекрасно известно, какой я восхитительный и потрясающий! Дай нормально поесть, не слушая всю эту ахинею с лизоблюдством.

 

У многих за столом аж дыхание перехватило, ведь они видимо впервые сталкиваюсь с тем, чтобы кто-то мог себе позволить так разговаривать с Дамблдором. Вот только если большая часть свидетелей подобного обращения к директору Хогвартса замерли в пугливом ожидании, когда разразиться гром и полетят молнии, то Минерва, пребывала в сильнейшем гневе и если бы не предупредительный взгляд её обожаемого директора, она бы не преминула бы высказать Матиусу много всего нехорошего, что ни здоровья, ни красоты ей точно не прибавило.

 

— А ты всё такой же старый ворчун, каким я тебя помню с нашей последней встречи. Эххх… Я ведь уже решил, что раз у тебя появилось двое личных учеников, ты пошёл на «поправку». Но как оказалось, мои надежды были тщетны.

 

— Говори, да не заговаривайся, кривая пародия на Санта-Клауса. Да и в своём уме ли ты уме? Если волшебник моего возраста и силы вдруг неожиданно меняет свои предпочтения, а его характер претерпевает изменения, то это первый и очень серьезный звоночек, после которого такого вот субъекта нужно немедля скрутить и отправить на обследования. В наши годы менять свои привычки и мировоззрение, это непозволительная роскошь! Ведь так, херр Дамблдор?

 

«Ох и опасную же игру затеял Матиус!»

 

Наставник чуть ли не прямым текстом оскорбительно обвинил Альбуса в двуличности, в моменте, когда обратился к нему с приставкой «херр». И судя по реакции большинства, кто был свидетелем обвинительной речи Белуссио, им было известно о не самом однозначном прошлом Альбуса и о том, как он быстренько переобулся, стоило только его дружку Геллерту оказаться прижатым к стенке русскими волшебниками.

 

Матиус же словно вообще было плевать на разъяренного магистра рядом. Он наоборот выглядел очень довольным произведенным эффектом своей выходкой и наслаждаясь этим событием, приступил к трапезе и вместе с этим переключил своё внимание на другого разумного за столом, кто волей случая оказался его знакомцем по переписке.

 

— Хмурый, это ведь ты декан моих учеников?

 

Вопрос был риторическим, так как для магистра зельеварения не представляло большого труда распознать рядом с собой носителя кольца мастера гильдии, в которой он занимал не последнее место. Но опять же, сделать это нормальным образом, не пытаясь выбесить своего собеседника, Матиус не мог. А ещё наставник с чего-то вдруг решил воспользоваться в обращении к Северусу как-то оброненным мной словом, которым я когда-то в одной из бесед с Матиусом охарактеризовал своего декана.

 

— Кхм… — Северус Снейп видимо уже давно отвык от подобного рода пренебрежения к своей персоне и такой форме общения, — Да, магистра. Позвольте представиться официально. Северус Снейп, мастер зельеварения, подмастерье чар и темной магии, декан факультета Слизерин.

 

— Молодец, верной дорогой двигаешься. Советую тебе также обратить внимание на ритуалистику, нумерологию и в зависимости от того, в каком направлении собираешься продолжить своё развитие в зельеварении, то что-то определенное по выбранному пути.

 

— Благодарю за совет, мэтр.

 

Северус даже не думал пытаться хоть как-то отвечать на колкость наставника, засунув свой гонор куда поглубже и со всем почтением, причём оно было неподдельным и связанно не только с заслугами наставника в зельеварении, но ещё и с тем, как Белуссио только что на глазах у именитой публике, прилюдно, макнул Альбуса бородой в фекалии и повозюкал в них, выразил свою искреннюю благодарность за совет и признания себя достойным потратить на себя время.

 

«Хм… А ведь Северус Снейп это словно бы шарж и карикатура на моего наставника в молодости. Это сейчас, когда наставнику за двести пятьдесят лет, он ещё куда ни шло в роли собеседника. Но если слухи не врут, то в былые годы он был ещё тем оторвой без костей в языке и если бы за его спиной не стояли Медичи, в придачу с Борджиа, долго бы он на этом свете не протянул. Его колкости и скабрезный характер много кому был не по душе».

 

Ладно, что-то я увлекся сторонними размышлениями. Сейчас передо мной стоит более важная задача и пора бы приступить к её осуществление.

 

Моя эмпатия развивалась семимильными шагами и с каждым днём становилась всё более мне понятной и, соответственно, действенной в применим. Теперь мне было под силу интерпретировать даже самый сложный ворох противоречивых чувств, которые только могут обуревать эмоциями в чувственном духе разумных. Качественный скачек данный мой дар сделал относительно недавно, после того, как я открыл третью чакру расположенную в астральном теле.