Кстати, на тот самом знаменательном, торжественном приёме в особняке Медичей, я имел честь быть представлен главе дома, в котором проводился аукцион и двум уважаемым магистрам. Одно звали Чеслав Богумилович и был он магистром химерологии родом из Польши, а второго Алехандро Бланко и был он магистром магии крови и тьмы. Забавно получается, испанский магистр при наличии родового имени, что переводится как Белый, был практиком тёмной магии. Такими знакомствами мало кто может похвастаться, тем более в моём-то возрасте и я был очень благодарен своему наставнику за такую бесценную и предоставленную им возможность. Единственным неприятным событием, что слегка омрачило для меня тот замечательный день, когда я познакомился с такими выдающимися людьми и заработал двести пятьдесят тысяч золотых, стало откровение наблюдательного магистра Бланко, который распознал во мне невероятной силы дар в магии крови и тут же предложил мне личное ученичество по завершению учебы в Хогвартсе. И всё бы ничего, если озвученное предложение было сказано мне наедине, а не в окружении огромного количества гостей, что не таясь подслушивали нашу беседу. В тот день моё имя оказалось на слуху у очень многих влиятельных родов, ведь это было неслыханным событием, когда будучи учеником одного магистра, одарённому поступает предложение об ученичестве от другого волшебника такого же ранга. Но что ещё более удивляло, так это то, как смиренно и даже благосклонно взирал на происходящее Матиус Белуссио.

 

Я практически уверен, что сделанное мне предложение стать в будущем учеником уважаемого Алехандро Бланко, является частью какой-то очень сложной интриги двух магистров, но даже так это не унимало в глазах посторонних моей одаренности и потенциала, ведь кому попало подобные предложения не поступают.

 

В общем, вечер аукциона в мэноре Медичи прошёл неоднозначно, с одной стороны я приобрёл очень много интересных и полезных знакомств, заработал баснословную сумму денег, но оказаться в центре пристального внимания влиятельных волшебников с континента, было явно лишним. Так-то меня вполне устраивало уже имеющаяся слава в Англии, но оказаться в зоне интересов мастодонтов за пределами Оловянных островов, как по мне, было слишком рискованным.

 

Это дома, в Англии, аристократы пока повязаны по рукам и ногам. Всё же Альбус знатно оттяпал влияния на политической арене у Палаты Лордов и сейчас любое их резкое действие в отношении кого бы то ни было, это значительный риск оказаться в лагере неблагонадежных и возмутителей спокойствия в стране, где до сих пор силовики очень нервно реагируют на любую угрозу министерской власти. Но это только в Британии, а вот на континенте аристократы как были у руля гос. структур и власти, так там и остаются.

 

И вроде бы как в ближайшем будущем я не собирался на какие-то активные действия в Европе, но всё равно, быть стеснённым неудобствами вызванными тем, что теперь на континенте за мной будет постоянный пригляд, меня нисколечко не радовало.

 

К слову, о произошедшем аукционе и торжестве по этому поводу. Отправился туда я в сопровождении Гюнтера и своей жёнушки. И что касаемо Доры, так она единственная и среди нас, кто получила самое неподдельное удовольствие от происходящего на званом приеме организованном в нашу честь, как тех самых поставщиков, кто собственно предоставил самый ценный лот на предстоящих торгах и ради чего в тот день собралось столько уважаемых разумных под одной крышей.

 

Наконец мелкой удалось блеснуть своими навыками, знаниями и умениями на поприще званых торжеств, где от его участников требуется безукоризненное соблюдение этикета и традиций. Признаться, меня вначале слегка испугала её радость от обращённого к нам внимания, но запал моей сердечной подруги быстро иссяк и к оконцовке вечера она уже не была так сильно рада всему происходящему. Притомилась девочка от необходимости говорить и поступать сугубо в оговоренных этикетом рамках приличия и всё время быть на чеку, чтобы вдруг не посрамить меня и своего крестного с родителями. Это по первости ей было весело, когда наконец тысячи часов учебы проведенных за изучением обычаев чистокровных под присмотром гувернантки и матери наконец оказались востребованными в повседневной жизни. А вот спустя несколько часов в режим настоящей, достойной леди из уважаемой и чтящей традиции семьи, она притомилась и уже была готова рычать на каждого, кто считал своим долгом уделить нам своё время. Но благо этого не случилось и она с честью дотерпела до самого конца и лишь дома высказалась по поводу всех и каждого, кто выворачивал ей мозги и задавал неудобные вопросы на которые ей приходилось очень тщательно подбирать верные ответы, которые бы не уронили её в глазах окружающих и никого не оскорбили.

 

* * *

 

— Ой, да брось упрямится! Что в том такого, что тебя будут часто видеть с нами? — Не унималась моя благоверная и катила бочку на нашу подругу, Маргарет.

 

— Уймись, родная. Не нужно так давить, тем более у мисс Солсбери имеется достаточно веская причина для этого и ты, как её близкая подруга, должна уважать принятое Маргарет решение. В наблюдательности тебе не занимать Дора, так что должна сама всё прекрасно понимать.

 

Я конечно попытался остудить пыл своей жёнушки, но слабо верил, что мои доводы окажутся услышанными.

 

— Пффф… Я вообще не понимая, какого Мордреда ты терпишь все эти подкаты к себе. Неужели так сложно взять и послать всех этих придурков нафиг?

 

— Это у тебя, Дора, за спиной нет рода и ответственность ты несёшь только за себя и мужа, лишь за свою семью состоящую из вас двоих, а я, как наследница рода, не имею права компрометировать себя и Солсбери, чьим лицом и гласом являюсь. Я ведь уже признанная наследница рода и мои слова имеют вес.