Стоило же только мелкому вспороть себе ладонь острой кромкой катаны, как меч стал наливаться багряным цветом и не одной капли не пролилось на пол. И в представлении Магнуса, происходящее было наглядным подтверждением его убеждённости в своей правоте по поводу того, что меч благосклонно принял плату и что он всё делает правильно. Да только всё было несколько иначе. Пусть Майкл и был смышлёным не по годам мальчуганом, но ему катастрофически не хватало знаний, дабы суметь понять истинную суть своего меча. Сама по себе гоблинская сталь обладала свойством поглощать любую активную, жидкую волшебную субстанцию и тем самым продолжая собственную закалку, а вместе с этим перенимая некоторые свойства магического реагента, который вступает с ней в контакт. Кровь же Майкла была очень особенным и ценным магическим субстратом, так как он был не абы кем, не простым волшебником, а метаморфом с полностью раскрывшимся даром, что возносили его кровь в рейтинге ценности на уровень таковой как у Фейри и прочих мифических тварей вроде древнего василиска или же кракена из Чёрного озера. Так что вполне себе объяснимо, с чего вдруг гоблинская сталь с такой «благосклонностью» и «радостью» принимает кровушку Майкла и всё никак не может ей напиться. Но это только одна из причин, по которой меч может поглощать кровь. Дело ещё в том, что при создании меча, Магнус применил все свои проверенные и отработанные на практике знания, которые ему открылись в тауматургии после эволюции его мутантского волшебного дара и благодаря коим он вознёсся в иерархии кровососов до патриарха, а также диаблери высшего вампира, который тоже обладал некоторой базой знаний по данной расовой магии вампиров.

 

Магнус не поскупился и наделил будущий меч Майкла очень интересными свойствами. Сигилы, использованные им в создании катаны, давали возможность мечу поглощать жизненную силу своих врагов, в чью плоть тот проникал, а также чистую прану и магическую энергию, но уже в меньшем объёме. Резервуар же хранилища энергии в мече был вроде как бездонным. По крайней мере выяснить его границы и пределы Магнусу не удалось. Сколько бы он силы в него не вливал, тот даже не думал подавать признаков, что меч уже полон. Энергия же, которую катана тянула из врагов, в последствии могла использоваться Майклом в качестве буста. С её помощью он как минимум мог восстанавливать собственные силы, что в итоге сделало меч чуть ли не эпичным артефактом. Впрочем до этого ещё было далеко, Майкл-то и с собственной силой пока обращался кое-как. Переживать же за то, что он может оказаться украден и быть использован против Магнуса и его семьи, не приходилось. Кровная привязка, которая была совершена и вторичное зачарование на доступ к мечу были таковыми, что в данный момент им мог пользоваться исключительно Майкл и кровные, а также его магические родичи. То бишь, в будущем, взять в руки Кровопийцу, а именно такое имя дал своей катане Майкл, смогут исключительно члены будущего рода, который только собираются основать Магнус с Дорой и куда соответственно войдёт Майкл.

 

Но на данный момент, покуда рода ещё не было, а Майкл, так сказать, был самостоятельным субъектом на взгляд магических законов и постулатов, никто кроме него с данным артефактом обращаться не мог.

 

Возвращаясь же к его эксперименту, то сейчас Майкл принял оптимальную стойку для нанесения вертикального, рубящего удара и находился с катаной, занесенной над собственной головой, в максимальном напряжении. Пусть он уже обладал некоторыми навыками, которые позволяли ему манипулировать собственной маной и жизненной силой, но их было катастрофически недостаточно для того, чтобы совершить задуманное им. Но благо, у него имелся дар метаморфизма, который отчасти мог нивелировать недостаток контроля и взять на себя обязанности по управлению и корректировки потоков энергий, с которыми он собирался взаимодействовать.

 

Несколько минут ушло у Майкла на то, чтобы вникнуть в свой дар метаморфизма и обратившись к нему, суметь озадачить тот своими хотелками. А хотел он ни много не мало, чтобы его магическое наследие вместо того, чтобы взаимодействовать с его телом и изменять то по желанию своего владельца, направило энергии его души (ману, жизненную силу) не на осуществление трансформации, а в меч, который он держал в руках. Причём сделать это нужно было двумя разными потоками, то бишь не допустить их синергии и реакции друг на друга до того, как эти две разномастные силы сконцентрируется в лезвии клинка. И о чудо! У Майкла это получилось, вот только желаемого результата достичь не вышло. Его жизненная сила и мана, словно вода утекающая в песок, уходили в хранилище энергии меча, не добираясь непосредственно до самого клинка, а слова пролитая вода в знойной пустыне утекала в песок.

 

Майкл уже был весь в поту от напряжения, ведь ему, ни много ни мало, пришлось не только выделять часть своих ментальных сил для жёсткого контроля собственного дара, который занимался перераспределением его энергии из тела вовне, направляя ту в меч, но как оказалось, ещё необходимо было наладить связь с мечом и заставить тот перестать поглощать его силы, позволив тем сконцентрироваться в кромке меча.

 

Ещё десять минут умственного напряжения ушло у не в меру одарённого и гениального пацана на то, чтобы справиться и с этой задачей. Упорства ему было не занимать.

 

Вот только дальше всё пошло не по плану.

 

Когда меч от избытка силы сосредоточенной в клинике стал переливаться тьмой и багрянцем, а его тёмное сияния стало коррёжить пространство, Майкл посчитал, что катана вобрала в себя достаточно энергии для того, чтобы он мог попробовать создать Гецугу.