Лицо Малфой держал безупречно, но в душе он рвал и метал. Ещё бы ему было не злиться по поводу случившегося. Во-первых, данный инцидент плохо скажется на репутации его семьи, ведь в обязанности хозяина дома входит организация порядка и недопущения подобных ситуаций. Именно Люциус должен был проследить за тем, чтобы на сегодняшнем торжестве ни в коем случае не встретились кровники и прочие враги, дабы не случилось кровопролитие. А во-вторых, ещё одной из причин плохого настроения Малфоя было то, что участником конфликта стал я. Уж он этого точно не хотел, так как рассчитывал на установления между собой и Гюнтером доброжелательных отношений. А тут такой конфуз! И как ему теперь обращаться с просьбой к моему деду, когда организованное им торжество стало ареной смертельной дуэли внука оного?

 

А тем временем, следуя за печальным Люциусом в компании деда, Доры и трёх павлинов в сторону лестницы, что выводила нас на первый этаж и откуда мы должны были попасть в парк, я отслеживал реакцию публики на происходящее и она была разнообразной. Если отбросить её возбуждение спровоцированное предстоящим кровопролитием, то та часть гостей на сегодняшнем мероприятии, кто был знаком с Гюнтером и заочно знал меня, были в недоумении. Дураков среди гостей Люциуса не было и всё они прекрасно осознавали, что происходящее ни как не может быть спонтанным событием. А что это значит? Да то, что в Англии закручивается серьёзное противостояние и интрига. Никто в здравом уме и без уверенности в собственных силах не будет провоцировать гнев магистра. Но это произошло и теперь каждого в зале, кто знал об истинном положении вещей, интересовал один единственный вопрос. Кто же это такой решил вступить в игру и кому это Гюнтер умудрился перейти дорогу? Меня же никто из них в серьёз не воспринимал. Так что вывод для них был очевидным, данный инцидент направлен исключительно против моего деда. По крайней мере именно такое впечатление у них сложилось.

 

— Дорогой… Пожалуйста, исполни мою просьбу, — Ласково улыбаясь, обратилась ко мне Дора, что сейчас шла со мной под руку. Произнесла же она свои слова таким тоном, будто бы сейчас её муж не на смертельную дуэль направляется, а словно мы с ней гуляем в солнечную погоду где-то на природе, где щебечут птичку и вообще всё замечательно, — Не убивай его быстро… Спусти с этого дегенерата шкуру… Хочу видеть отчаяние и ужас в его глазах. Заставь его страдать! Хорошо?

 

— Конечно, любимая. Для тебя я сделаю всё что угодно. Хочешь я его на органы разберу? Могу этого лягушонка и вовсе на мелкий фарш покрошить.

 

Говорили мы не таясь, так что слышать нас могли все рядом находящиеся. Естественно, слова Доры не могли остаться без внимания и когда Люциус чуть обернулся назад и увидел милую улыбку моей знойной красавицу, я отчётливо прочувствовал, как он внутри передёрнулся. Видимо образ моей малышки навеял ему воспоминания о её родной и печально известной тётушки. Та тоже с таким вот выражением лица пытала и убивала своих противников, которые в случае боя с Беллатрикс, превращались в жертв и её игрушки, что она использовала для удовлетворения своих садистских наклонностей.

 

— Хи-хи-хи… Дааа… Хочу! Но обязательно сделай это так, чтобы он до последнего оставался в живых и мог прочувствовать всё-всё… — Мечтательно, чуть ли не пропела-протянула, моя «извращенка». Почему в кавычках? Так Дора сейчас в большей мере играла, нежели своё истинное нутро демонстрировала. Нет, так-то она реально хотела заставить поплатиться тварь, посмевшую покуситься на её счастье и любимого мужчину. Но вот всё остальное, показной восторг от происходящего, это уже было игрой. И делала она это специально. Репутация сумасшедшей садистки служила неплохим щитом от нападок. Так что почему бы не воспользоваться подходящей ситуацией и не получить с неё немедленные дивиденды?

 

«Моя ты прелесть! Ну вот не умничка ли она у меня?»

 

Ну а пока Дора делилась со мной своими пожеланиями и восторгами вызванными предстоящей дуэлью, а я восхищался своей возлюбленной, мы вышли в парк, где уже была организована арена.

 

Так как наш бой будет проходить без использования магии, на благородном оружии, то стандартный дуэльный помост волшебников нам не подходил.

 

Площадка же, на которой мне вскоре надлежало разделаться с Шарлем, была круглой и имела диаметр двадцать метров, по периметру которой сейчас расставлялись рунные камни, должные запретить использование волшебства на подотчётной им территории. И занимались этим два здоровенных волшебника, в которых я признал вассалов Малфоя и очередных участников закрытого кружка по интересам, известного в народе как Пожиратели смерти. Так вот значит какие вы отцы Винсента Кребба и Грегори Гойла. Узнал я их по родовым гербам на мантиях, в которые они были облачены. Интересные разумные. Пожалуй даже более интересные в плане своих магических способностей, нежели Люциус.

 

От них пахло лесом и дикими животными. И если от Лорда Джошуа Кребба, самого кряжистого из парочки, как в обонятельном, так и в энергетическом восприятие несло запахом мокрой медвежьей шкуры, то от Лорда Калеба Гойла пахло дикой свиньёй, то бишь вепрем.