«Какой сегодня удивительный день на новые открытия! Подумать только… Оказывается в Англии ещё остались тотемные оборотни».

 

Мужики точно не были анимагами, те в своей человеческой ипостаси зверем не пахнут.

 

— Дорогая, можешь пока здесь посидеть, — Трансфигурировал я для своей возлюбленной высокий постамент, на котором следом создал удобное кресло.

 

Проследив за тем, как она благосклонно приняла мои ухаживания и степенно, с достоинством настоящей леди взошла на организованную мною для неё возвышенность, с которой она сможет без труда и с удобством наблюдать за всей картиной боя и представлением, что собираюсь сейчас устроить, я развернулся к арене.

 

Вассалы Люциуса к этому времени, пока я был занят обустройством смотровой площадки для жены и деда, установили последний рунный камень и тем самым замкнули круг, организовав таким образом пространство лишённое магии, но перед тем, как выдвинуться на арену, я бросил мимолётный взгляд по левую руку от себя.

 

«Всё же Люциус ещё тот скользкий сукин сын. Даже в этой щекотливой ситуации, где он попал впросак, ушлый торгаш не растерялся и быстро сориентировавшись теперь пытается вытянуть для себя максимальную выгоду из данных обстоятельств».

 

Белобрысая сволочь, как было бы уместно и логично предположить, вместо того, чтобы попытаться минимизировать количество свидетелей своего позора и провала, как организатора званого вечера, на котором случился повод для дуэли, сделал всё ровным счётом наоборот и вынес дуэльную арену на всеобщее обозрение. По всей длине балкона второго этажа Малфой-мэнора сейчас сгрудилась толпа зрителей, которая внимательно наблюдала и жадно слушала каждое слово, сказанное непосредственными и косвенными участниками предстоящей битвы.

 

Там даже за это время успел образовался стихийный тотализатор и делались ставки, и что очевидно, фаворитом был не я. Мне конечно хотелось крикнуть Эрику, чтобы он поставил на меня тысячу, но я всё же смог удержаться от позёрства.

 

«Ладно… В сторону мальчишество и прочие мысли, ведь я практически на арене, но перед этим стоит сказать пару ласковых бледной моли».

 

— Люциус, — опустил я всякие приличия и обратился к Лорду, словно мы как минимум равны в социальном статусе и являемся старыми знакомыми, — переговоры и торги, собственно ради которых ты нас сегодня сюда пригласи и ради чего мы согласились прийти, ещё не начались, а счёт к тебе уже имеется.

 

Я позаботился на счёт того, чтобы нас не смогли услышать, воспользовавшись зачарованным на такой случай перстнем, который на краткое время создал полог тайны, скрывший меня и Люциуса.

 

На счёт же Малфоя, то он даже бровью не повёл на мою предъяву в свой адрес, зато внутри он знатно возмутился и негодовал.

 

«Ах так? Получай…»

 

Люциус был ещё тем сукиным сыном, а потому спустить ему подобное отношение к себя я не мог. В данной ситуации я даже как-то по другому взглянул на маниакальное желание Реддла принуждать своих слуг целовать полы его мантии. Конкретно Малфоя я бы не прочь унизить подобным образом.

 

«Ничего, сучонок… Не долго тебе взирать на меня свысока. Уже этим вечером ты пересмотришь свой табель о рангах».

 

И вот с такими приятными мыслями я обратился к рабской метке на предплечье скользкого дружка Реддла. Хоть полной власти я над ней не имел и окажись рядом Том, он с лёгкостью отстранил бы меня от управления своей рабской печати. Но сейчас, в силу того, что я несу в себе родственный Слизерину дар парселмута, при помощи которого эта метка была создана, мне было легко и просто причинить ублюдку боль посредством отправки соответствующего сигнала-приказа в метку на руке Люциуса.

 

«Ну вот! Совсем другое дело», — Подумал я, когда увидел, как маска аристократа на бледной роже треснула и его перекосило от боли.

 

«Ох… А чего это мы теперь с ужасом на меня взираем? Зассал, падлюка?»

 

Пусть теперь мучается падаль, думая, что я воплощение его господина. Хех…

 

«Ну что ж… Проделанная гадость подняла мне настроение. Теперь же осталось дождаться сигнала к началу поединка», — Ведь мой следующий шаг привёл меня на арену.