— Понимаешь, Магнус, даже такой, «щадящий» способ обрыва моей связи с родом, по причине его уничтожения, не прошёл для меня бесследно и безвредно. И отдельно для тебя, Дора. О том, что ты сейчас узнала и узнаешь, ты ни в коем случае не должна никому говорить. Эта большая тайна, раскрытие которой, может стать причиной моей и Магнуса смерти. Надеюсь ты понимаешь серьезность моего данного предупреждения, — И получив от мелкой заверение, что она никому и никогда не раскроет информации о том, что дед когда-то принадлежал какому-то там роду, Гюнтер продолжил давать разъяснение случившемуся, — Так вот, уж не знаю точно, как там у меня в мэноре, в момент атаки на мой род, обстояли дела, но процесс уничтожение родового камня и домена, был инициирован кем-то из моих погибших родичей. Видимо обстоятельства были не в их пользу и они были абсолютно уверены, что живыми им не выбраться из этой «заварушки» и они отважились на данное действие, дабы не допустить напавших до сердца рода Майер. И сделали они это ради того, чтобы дать мне шанс выжить, ведь получи атакующие доступ в алтарный зал с родовым камнем, и им бы не составило труда, удалённо, через существующую у меня связь с магией рода, наслать на меня какое-нибудь смертельное проклятье.

 

Ответ деда на мой вопрос уже был больше похож на целое повествование, которое явно не приносило Гюнтеру светлых и положительных эмоций. Он был хмур, сидел в кресле откинувшись, да так, чтобы его голова была обращена к потолку. И я понимал и поддерживал деда в данного рода занятом им положении, ведь он целенаправленно не желал сейчас встречаться с нами взглядом, ведь глаза у него были полны слёз. Он не хотел допустить того, чтобы крестница видела его в таком состоянии. Но и увиливать от ответа или же предпринять попытку отложить его дачу на более поздний срок, когда рядом не будет Доры, Гюнтер тоже не хотел. А это значит, что и для неё открываемая сейчас дедом информация, несла весомую ценностью и была крайне полезна. Просто так он ничего не делает. Прагматичность во всей красе немецкой педантичности. Выдержав небольшую паузу, которая потребовалось деду, чтобы перевести дыхание, он продолжил.

 

— И пусть никому не удалось проклясть меня через бывшую, оборванную с алтарём Майеров связь, это сделала сама родовая магия. В момент своей «смерти», родовая магия ударила не только по моему магическому ноусу, но и по ментальной сфере, вместе с чувственной, изрядно их исказив. Данный случай мало изучен и хоть за историю существования института волшебных родов с родовыми камнями, их было уничтожено не мало, но как-то так вышло, что никому не было дела до этих бедолаг и каким образом факт уничтожения родовой магии отражался на выживших членах. Да и в своём большинстве, такие волшебники-неудачники, оказавшиеся без поддержки родовой магии, долго не жили. Мне же посчастливилось задержаться на этом свете, суметь избежать своей поимки, скрыв свою прошлую личность и найти достойную цель, ради того, чтобы жить дальше. А теперь расскажу о нюансах произошедших с моей душой изменений в подробностях. Прилетевшая ко мне по связи с умирающим родом волна искажения, сильно потрепала мою душу. Ударила же она в мою самую больную точку на тот момент, близость к родичам. И теперь существует не иллюзорный шанс того, что в вопросах, касающихся моих близких, тех, к кому я привязан и имею кровную, духовную и магическую связь, я могу порой поступить очень опрометчиво и глупо, упуская важные факты и тем самым подвергая их опасности. Причём сам того я до последнего не понимаю и буду двигаться до победного по намеченному маршруту и придерживаться выбранному плану. Думаю, что это плата и крест, который мне теперь нести неизвестное количество времени.

 

— И как давно ты об этом узнал?

 

Второй вопрос, который я собирался задать, отпал сам собой. Теперь мне стало понятным состояние деда во время ужина, видимо он осознал свою оплошность и сделал это только сегодня.

 

— Сегодня. Когда ты только очнулся, сразу после нашего с тобой разговора.

 

Охренеть не встать!!! Это получается всё это время я словно на пороховой бочке сидел и не ведал, когда рванёт? И проблема-то ведь очень серьёзная, а судя о тому, как дед опечален, на данный момент и нашими силами, её не решить. А ведь у меня на ближайшее будущее грандиозные планы и связаны они все с прохождением мною высших ритуалов. Но как мне теперь быть? Вдруг дед вновь из-за своего «недомогания» упустит какой-то немаловажный фактор?

 

— Это как-то можно исправить?

 

— Предполагаю, что моё вступление в волшебный род может как-то нивелировать этот момент, но гарантий никаких нет. Из известных мне ныне волшебников, кто находится в приблизительно схожей со мной ситуации, это семья Уизли. Но увы, никаких точных сведений об их состоянии ни у меня, ни у кого бы то ни было, нет. Они полностью принадлежат Дамблдору и если кто-то имеет информация об их состоянии, то только он. Но соваться к нему с расспросами по этой теме я точно не буду.

 

В свете открывшейся информации, когда дед не может сфокусировать все своё внимание на моей безопасности, причиной чему скорее всего является предсмертный посыл погибающей родовой магии, которая желала, чтобы дед выжил и полностью сосредоточился на этой цели, мне придётся теперь полагаться только на себя. И есть у меня теперь подозрения, что эмоциональная нестабильность Гюнтера и доля накатывающей на него ненависти к волшебникам, которые послужили причиной уничтожения рода Майер, является отчасти привнесённой. А ещё мне наверное очень повезло, что Гюнтер именно в Альбусе видит главного идеолога и руководителя процесса, по вине которого его род пришёл к забвению. И так как я в скором будущем, в силу своих амбиций, на пути к становлению Лордом, собираюсь опосредственно поучаствовать в игре затеваемой Дамблдором и при этом знатно потрепать зарвавшегося интригана, Гюнтеру проще участвовать в моих задумках. Ведь если я прав и родовая магия Майеров перед своей кончиной, искажая душу деда, заложила в него стремление покарать обидчиков, то помощь деда в моих планах, есть ни что иное, как его личная вендетта главному врагу.