Пройдя сразу к барной стойке, мы уселись на высокие деревянные стулья. Есть хотелось нечеловечески.

 

— Добро пожаловать в Керулак, добрые люди! — по ту сторону стойки возникла ослепительной красоты девушка. Её распущенные белоснежные волосы доставали почти до пояса. Облегающая одежда выгодно подчёркивала тело, стройное, как у балерины. Заметив мой взгляд, она улыбнулась сверкающей улыбкой.

 

— Чего желаете? Отдохнуть с дороги? У нас наверху прекрасные номера для двоих.

 

— Нет, нам бы просто перекусить чего-нибудь. — ответил я рассеянно. — Кстати, вы не подскажете, хозяйка трактира сейчас здесь?

 

— Так это я и есть, дорогие гости. Пива? Тушёного мяса? А даме?

 

— Госпожа Тильга? Мой старый друг портной очень просил передать вам привет. Его зовут Минин.

 

— Ах, Минин! — всплеснула она руками. — Конечно же, и ему передавайте привет.

 

Я почувствовал на себе сверлящий взгляд вампирши.

 

— Нам пожалуйста вон те две бутылки пива и… Вот это. Именно это. — я остановил рукой идущую мимо девушку с большим блюдом, на котором лежали большие куски пожаренного на углях мяса, и свежие овощи. Блюдо я уже поставил перед собой.

 

— Но это ведь не ваш заказ, — начала возмущаться официантка. — люди же ждут.

 

— Уже наш. А для людей, вы, я думаю, быстро приготовите что-нибудь ещё. И, госпожа Тильга, вы так и не дали нам то пиво.

 

— Но оно же в бутылках. У нас есть куда свежее, только что из бочки!

 

— Нет, — я был непреклонен. — Именно то. А бутылки мы заберём с собой в коллекцию. Очень уж я люблю это дело.

 

— Ну разве что только так. — Пожала она плечами, и, поставив перед нами два бутыля, ушла к другим гостям.

 

Эрая осторожно чуть наклонилась ко мне и заговорила тихим голосом.

 

— Так рассказывай. Что это за дерзкие выходки? Почему ты нашего гнома в портные записал? Что вообще происходит?

 

— Ну, начну с того, что эта Тильга и не Тильга вовсе, а кто-то другой. А Минин мне о ней рассказывал, как о прекрасной даме. Так что габаритов она должна быть соответствующих, а не вот это вот всё. — Рукой я обвёл её воображаемые контуры, за что получил острый тычок в рёбра. — Волосы её распущены, что недопустимо, когда имеешь дело с едой. И трактирщики всегда носят фартук. Еду я схватил ту, которая нам не предназначалась, потому что есть иную здесь опасно. По той же причине здесь пиво с дальней полки в запечатанных бутылках. Ешь и пей, чтобы не вызывать лишних подозрений.

 

И мы принялись глубокомысленно жевать, припивая пивом и думать, как выпутываться из этой ситуации.

 

— Как думаешь, их здесь много? — чуть погодя тихонько шепнула она мне.

 

— Кого это их?

 

— Не знаю. ИХ.

 

— Думаю, что да. — пока мы сидели и уминали то великолепное мясо, я краем глаза наблюдал за присутствующими. И ловил на себе слишком много нарочито небрежных взглядов. — Хорошо, если меньше половины всех.

 

— Тебе нужно отойти в туалет, посмотреть, нет ли там какого-нибудь окна, через которое ты сможешь выпрыгнуть и завести машину. А я устрою здесь неожиданный переполох и присоединюсь к тебе через главный вход. Давай так. Ты уходишь, и, если через сто секунд не появляешься, я начинаю. Идёт?

 

Она молча встала, хлопнув меня по плечу, и, найдя взглядом заветную дверь, отправилась туда.

 

— Раз, два, три… — начал я отсчёт. Только бы пронесло на этот раз. Надо было действительно не останавливаться. Но тогда заряда батарей машины хватило бы до места назначения впритык. А по дороге всякое случается. Уже случилось. — Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…

 

Эрая не появлялась. Либо действительно нашла окно, либо выдерживает время, чтобы её возвращение не выглядело подозрительно скорым.

 

Отправив последний кусок мяса себе в рот — не пропадать же добру, я встал со стула. Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь…

 

— Уже уходите? Так быстро? — образовалась передо мной, как чёрт из табакерки, прекрасная псевдо-Тильга.

 

— Да, вынуждены вас покинуть. Дела. — Я спохватился, и поспешно отсчитал в руке стоимость ужина в серебряных лирах, плюс щедрые чаевые, и протянул ей.

 

— О, положите на стойку, после заката передавать деньги в руки — плохая примета.

 

Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь…

 

— Непременно, прошу меня простить. Смею заметить, ваша внешность превзошла все рассказы о вас, что я слышал от моего знакомого. Он всё ещё вздыхает так, будто вы лучшее, что случалось в его жизни. — я медленно вёл руку с монетами к столешнице. Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь…

 

— Очень приятно это слышать. А… Ааа!!!

 

Сто. Я схватил свободной рукой её ладонь и вложил туда деньги. Плоть зашипела и запахло палёным.