— …Доставил мне массу неприятных ощущений, ты прав. — Я сделал шаг к нему, а он от меня. Ещё шаг, и гоблин упёрся в изножье пустой кровати, где недавно лежала Эрая. — А теперь, дорогой ты мой гоблин, я планирую эти самые ощущения вернуть тебе с лихвой.

 

Двое корячившихся на стене исправно поставляли мне потоки свежей энергии боли. Сила снова струилась в моих венах. И, казалось, она заставляла мою ярость становиться всё мощнее, громче, злее. Казалось бы, вот он уже, стоит передо мной в ужасе и трепете. Но нет, никакой жалости я не испытывал. Наоборот, с каждой секундой моя ненависть к этому существу становилась всё ярче.

 

Он посмел задумать сотворить такое с Эраей. Посмел поймать меня в ловушку. Да в этой твари нет вообще ничего человеческого. В них ВСЕХ нет ничего человеческого! Ничтожные подземные создания.

 

От моего толчка гоблин опрокинулся спиной на кровать. Его ноги взметнулись вверх, но я зафиксировал их в воздухе, не дав опуститься. Он кряхтел, силясь подняться, но никак не выходило. Фартук задрался, обнажив всю его подноготную на обозрение.

 

— Вот и что мне теперь с тобой сделать, урод? — Я подошёл поближе и наклонился над его лицом. — Хер тебе вырвать? Сможешь потом искусственный себе пришить?

 

Мой «пациент» задёргался с новой силой, стал рычать от натуги.

 

— Напугать меня удумал?! Шелургаса?! Убью! — видимо, первый испуг уступил место слепому гневу. — Да я тебя сейчас… Ааа!!!

 

Заканчивал он свой крик во время того, как я взмахнул рукой, и его уши с противным влажным хрустом медленно оторвались от головы.

 

Новый прилив энергии заставил мои губы расплыться в улыбке. Как же это приятно, когда тебя переполняет сила. Переполняет? Нет, совсем нет. Во мне было ещё очень много места для неё.

 

— А так ты стал даже посимпатичнее, — я потрогал рану, из которой медленно текла липкая тёмная кровь. Не придумал ничего лучше, чем вытереть пальцы себе об лицо, оставив на нём три широкие бурые полосы. — Нос вот только всё ещё длинноват.

 

Снова истошный крик. Вместо длиннющего гоблинского шнобеля, теперь зияла дыра с рваными краями, а её владелец просто задыхался от боли. Но мне всё ещё было мало. Как там поживают его товарищи? Пока ещё поживают.

 

Я поднял на них свой взгляд. Ребята, старавшиеся висеть тихо и не шевелиться, заметно оживились. В ужасе пытались выставлять перед собой руки, закрываясь от меня.

 

— Да, чуть было не забыл о вас двоих. Кто из вас Барнатаг то? Хотя нет, не говорите, я сам угадаю. — Я подошёл к левому. — Ты вот весь в шрамах, одет в какие-никакие доспехи, на поясе нож. Ты явно из охраны, верно?

 

— Верно, господин, я Триракс, начальник охраны, — он смотрел на меня с надеждой. — А Барнатаг вон он висит, помощник Шелура.

 

— Ага, я так и понял. Ну ладно, за твою разговорчивость, дарю тебе быструю смерть.

 

— Нет!

 

— Да. — Я снова взмахнул рукой, и его голова, отскочив от потолка, покатилась по полу, оставляя на нём кривую дорожку из крови.

 

Эта сцена была достойна какого-нибудь фильма слешера из девяностых: тёмная комната, река крови на полу, безумный маньяк в центре сцены, а вокруг изувеченные тела, пара из которых всё ещё продолжала шевелиться.

 

Подойдя к помощнику Шелургаса, я с нескрываемым удовольствием посмотрел в его глаза. Из них буквально сочились страх и боль, которые сейчас были мне так нужны. Я купался в этих чувствах, впитывал их.

 

По его лицу скатывались капельки пота, гоблина било мелкой дрожью. Руки его со всей силы сжимали серо-чёрное копьё, прибившее его к стене. Интересно, что оно ещё не растворилось, выполнив свою функцию и оказавшись отдельно от меня.

 

Я провёл рукой по гладкой холодной поверхности созданной мной материи. На ощупь она напоминала очень жёсткий пластик. Интересно, это тебе не ледяную глыбу создать, вытянув всю воду из окружающего воздуха и заморозив её. Материя не может взяться из неоткуда. А здесь, получается, что либо она просто появилась, либо я смог материализовать боль.

 

Ради эксперимента, я протянул руку к обезглавленному начальнику охраны и попытался втянуть в себя энергию. И, о чудо! Копьё в его животе взорвалось тёмно-серой дымкой и потянулось ко мне. Труп, глухо бухнув, упал на деревянные доски пола. Снова я почувствовал, как запас силы пополнился. Действительно, я научился придавать боли осязаемую форму и обратно конвертировать её в энергию. Интересно.

 

Сжав пальцы в кулак, я представил перед собой длинный острый кинжал. В сжатой руке появился холодный комок. Он принялся вытягиваться в стороны, сверху появился серый кончик. Он становился длиннее и принимал форму клинка. Затем, появилась небольшая гарда, и вот, у меня в руке оказался весьма мрачного вида нож. Он не отражал свет от небольшого светильника под потолком, а выглядел словно не из этой реальности. Поверхность, абсолютно гладкая на ощупь, была словно матовой внешне.

 

Я хищно перевёл взгляд на помощника. Клинок нужно было испытать.

 

— Как говорят у меня на родине, достал нож — режь.