Дождавшись, пока они закончат и выйдут из комнаты, я, уже полностью успокоившись, предложил:

 

— Угощайтесь. Вы, наверное, проголодались с дороги. Кстати, а откуда и куда вы держите путь, если не секрет?

 

Ну да, если уж наглеть, то наглеть полностью. Только вот передо мною находился не кто-нибудь, а чиновник довольно высокого ранга. Причем, представитель организации, которая считала себя самой жирной жабой на местном болоте, не стесняясь указывать даже монархам. Так что надолго смутить мне пречистого Амьена не получилось. И тот, уже вполне оправившись от первоначального шока, вызванного моими настырностью и нестандартным поведением, негромко, но очень весомо приказал:

 

— Не юродствуйте, вам это не идет.

 

— Хорошо, не буду, — покорно поднял руки я, принимая свое поражение в этом раунде.

 

Повисла пауза. Я с независимым видом поглощал принесенные кушанья и усиленно делал вид, что не замечаю острого взгляда местного Торквемады. Пырься-пырься, на меня местные уловки не работают. Нет во мне страха перед твоей организацией. Точнее, есть, конечно, но он не столь священен, как у местных. Я бы даже сказал, что это не страх, а опасение. Опасение перед сильной и влиятельной группой людей, способной доставить мне множество проблем. А что же касается страха. Его не было. Ни перед кем в этом мире. Да и мне ли, избраннику богов, бояться людских чинов? Понимаю, что звучит это крайне пафосно, но так оно и есть. Что они смогут сделать со мною? Убьют? Так я уже умирал.

 

И, что самое забавное, пречистый Амьен чувствовал, что я не боюсь. И его, привыкшего к всеобщему трепету перед своей фигурой, это сбивало с толку. Заставляло строить ложные предположения. Сеяло сомнения в его душе.

 

— Вы знаете, что полагается за убийство воинов, находящихся при исполнении и побег из-под стражи? — наконец, не выдержав, первым нарушил тишину пречистый.

 

— Думаю, что ничего хорошего, — ответил я с независимым видом. — А почему вы спрашиваете?

 

— Затем, что у вас большие проблемы, — улыбнулся мой собеседник.

 

— Правда? — я искренне удивился. — И в чем же они заключаются?

 

Чистюк вновь вперился в меня своим фирменным эсесовским взглядом, но, заметив, что и на этот раз не сработало, тяжело вздохнув, поинтересовался:

 

— Зачем вы опять начинаете валять дурака? К чему это все?

 

— А зачем вы опять начинаете рассказывать мне о каких-то абстрактных проблемах? — вопросом на вопрос ответил я. — Есть что сказать? Говорите конкретно, а не вот это все.

 

— Вот, значит как? — как-то по-змеиному ухмыльнулся пречистый. — Хотите откровенного разговора?

 

— Я вроде бы ясно выразился, — пожал я плечами.

 

— Ладно, будет вам откровенный разговор. Вы подозреваетесь в похищении, незаконном владении и использовании без дозволения на то Круга Чистоты артефакта. — Насквозь канцелярским голосом начал перечислять мои грехи пречистый. — А также в побеге из-под стражи и убийстве находящихся при исполнении воинов Густафа де Феля, виконта фон Фельзена.

 

Звучало все мощно, конечно, но было несколько нестыковок. Нет, не с убийством и побегом, там-то все как раз было более-менее правильно. Нет, больше всего вопросов вызывал у меня первый пункт. Похищение артефакта. В Хольтриге подобное преступление, насколько я уже мог понять, можно было сравнить с открытым колдовством во времена нашего средневековья. То есть — реакция должна была быть на него очень жесткой. А что получил Итан? Его просто задержали и конвоировали для разбирательства. Ни оружие, ни сам амулет, при этом, не отобрав.

 

Нет, конечно, виконт фон Фельзен, когда я его спросил почему я не арестован, мне ответил. Но ответ тот, исходя из тяжести нынешних обвинений, более всего походил на обычную отмазку. Будь все так, как говорил сейчас мой собеседник, меня бы заковали в кандалы, даже несмотря ни на какое происхождение и титулы (которых, к слову, у Итана и не было). Да и спокойствие Мормахов, ввязавшихся в дуэль со мною, говорило само за себя. Нет, лысый, что-то мне подсказывает, что ты просто хочешь взять меня, как говорится, «на понт».

 

— Чушь, — хмыкнул я, никакого похищения не было, и вы это прекрасно знаете.

 

— А вот баронета Амилла говорит иначе, — задумчиво проговорил пречистый и внимательно так, с прищуром, глянул в мою сторону.

 

Заметив этот его взгляд, я лишь убедился в том, что мои подозрения далеко не беспочвенны. Не знаю кем именно приходилась эта самая Амилла Итану, но, судя по тому, что ее имя все же прозвучало в контексте данного разговора, кем-то важным. Может подружкой на пару ночей, а может любимой девушкой, или даже невестой. Хотя нет, последнее вряд ли, так как Итан все же второй сын, а не первый. Блин, как же мало информации. Вот и что мне отвечать на столь явный вброс?