Ворвавшись внутрь, я быстро огляделся. Приемная. Пустая.

 

— Мильс, какого хрена у вас происходит? — раздался из-за одной из дверей чей-то властный голос. — Я же приказывал вам не шуметь, когда я занят!

 

Я не ответил, новым огнешаром разворотив и эту дверь и тут же, не дожидаясь пока осядет пыль, ворвался внутрь. Осмотрелся и грязно выругался. Да, Селех не соврал, Ирвону действительно похитил этот ублюдок, вон она сидит в каком-то странном кресле, абсолютно голая, с широко раздвинутыми и закрепленными в специальных пазах ногами. Пах залит кровью. На теле видны следы побоев и издевательств, грудь вся покраснела от щипков и тычков, но под слоем воска, плотно ее покрывающего, этого почти незаметно. Руки плотно прижаты и закреплены на подлокотниках. На левой не хватает двух пальцев.

 

Новая волна ярости накрыла меня. Я повернулся к лежащему на полу бессознательному телу (видимо дверью пришибло) со спущенными штанами, и совершенно не думая о последствиях, начал избивать ублюдка ногами.

 

— Талек! Сзади! — Ирвона, умничка, несмотря на свое жуткое состояние все же смогла меня предупредить.

 

Я резко развернулся на каблуках, оставляя на время ублюдочного виконта и заметил пятерку стражников, как раз забежавших в приемную. Видимо, услышали шум и решили проверить что к чему. Ну что же, сами виноваты, мрази. Знали же кому служат, знали. И их все устраивало. Значит и отвечать им вместе.

 

— Кто ты такой? — в Ирвонином голосе страха не было совсем, и это несмотря на пять огнешаров только что упокоивших пятерку виконтовских стражников.

 

— Не волнуйся, — сказал я, подходя к ней, мысленно досадуя на себя, что не сделал этого раньше, — все будет хорошо.

 

Я попытался разжать зажим, сковывающий ее тонкие запястья (стараясь при этом не смотреть на изувеченную кисть).

 

— Под подлокотником, — подсказала она.

 

Я послушно нашарил там запирающий механизм и освободил сначала руки, затем ноги.

 

— Не вставай, — попросил я, но своевольная девчонка не послушалась. Попыталась вскочить на ноги, но те ее не держали. И она бы упала, если бы я вовремя ее не подхватил.

 

Оказавшись в моих объятиях она прижалась ко мне и громко, навзрыд, заплакала.

 

— Тише, милая, тише. Поплачь. Я рядом. Я не дам тебя в обиду, — проговорил я, одной рукой гладя ее по голове, а другой прижимая к себе. А после сформировал и тут же активировал заклинание исцеления, напитав его по максимуму. Тело девушки задрожало, забилось в конвульсиях, из ее горла вырвался дикий крик и непонятно чего в нем было больше — боли, ярости, или… удовольствия. Раны на ее теле начали затягиваться и вскоре о случившейся трагедии напоминали только залитая воском грудь, кровавые разводы по всему телу и аккуратные розовые культи вместо двух пальцев на левой руке. Их почему-то моя магия исцелить не смогла.

 

— Как ты? — спросил я, когда судороги прекратились.

 

— Нор… Хорошо. Да, пожалуй, что хорошо. Никогда раньше я так себя не чувствовала. Наверное, стоило перенести все это, — она неопределенно махнула рукой, ради таких ощущений.

 

Честно говоря, я немного опешил. Голос у нее стал каким-то спокойным. Отрешенным даже. Я не был психологом, но мне всегда казалось, что люди, перенесшие такие испытания, должны как-то иначе реагировать. Ну, примерно, как она реагировала до исцеления. Да, кстати, об исцелении. Ну не должен человек настолько спокойно относиться к таким вещам. Вон Арнвальд ошарашен был до невозможности. Да и Гральф с Лорви. А тут спокойствие.

 

Я немного откинулся назад и посмотрел прямо в знакомые зеленые глаза. И не увидел там прежней Ирвоны. Сейчас это был взгляд хищника.

 

— Что?

 

— Да так, — ответил я, вновь прижимая девчонку к себе и тут же отстраняясь. Сейчас явно было не время для обнимашек. — Надо найти для тебя какую-нибудь одежду и безопасное место, где бы ты могла меня дождаться.

 

— Ну уж нет, — решительно отказалась моя подруга. — Я хочу видеть, как они умирают. Как они корчатся в муках. Хочу, чтобы они почувствовали то же самое, что чувствовали мы. Но для начала, — она сделала шаг в сторону все так же лежавшего на полу виконта, — я хочу насладиться страданиями этого ублюдка.

 

— Ирви, — попытался образумить я ее, — сейчас не время. Не слышишь, разве, какая суета на улице поднялась?

 

— Талек, — резко повернулась она ко мне, — мне это нужно. Поверь. Я… — она немного запнулась. — Я чувствую, что так НУЖНО. Помоги мне, пожалуйста.