Я задумчиво простукиваю щёку. Вообще-то мне стоило обеспокоиться хотя бы тем, насколько точно Вселенная самовоспроизводится, если не вмешиваться в естественный ход вещей. Впору было бы уверовать, что боги действительно не играют в кости, но это далеко не единственное объяснение. По совокупности наблюдений выходит, что лучше всего реальность описывается аттракторной интерпретацией… какая же незадача. С другой стороны, это означает, что пришло время решительного вмешательства. Я вызываю клорского резидента:

 

— Агент Кронос.

 

— Госпожа секретарь.

 

— Нанести удар по Батрацкой Бирже. Разрушений от нашего оружия в соседних районах быть не должно. Использовать десять зарядов «Джинн». Выборочно по подтверждённым военным объектам.

 

— Принял к исполнению. Это всё?

 

— Да. Конец связи.

 

Ход сделан. Остаётся только ждать ответа врага. Отчего-то вспоминается моё «детство» в годы Второго Интербеллума. Точнее, последние минуты перед началом Четвёртой Мировой. И Семён Петрович, предупреждающий отца: «Нельзя вернуть выпущенного на свободу джинна в бутылку». Губ касается горькая усмешка. Ни один из богов не смиловался над нами тогда. Вероятно, потому, что последний сгорел в гамма-лучах ещё Второй Мировой.

 

 

 

 

 

Глава 13. Даже если руки мои остаются пусты

 

 

 

 

Перспектива: Атер Нави, антропоценовый реликт

 

Итак, мы оскорбили эстетическое чувство Кирзаш достаточно сильно, чтобы она перешла от наблюдения к действию. Реакция Хо значительно повышает вероятность того, что кротов в ООН у них всё-таки нет. Альтернатива: они очень стараются убедить всех, что их нет. С другой стороны, едва ли старые пройдохи разменяли бы такое слабое прикрытие на лабораторию, в центр которой зажигалка ворвалась.

 

— Звала, бабуль? — нынешняя Альфа, наверное, одна из лучших за всю историю.

 

— Да, дорогая. Ты в курсе последних новостей?

 

— Биржа? Только что оттуда. Ты что-то придумала?

 

— Именно, дорогая. Собери ударную группу. Пора напомнить нашим уважаемым коллегам о законе и этике.

 

— Всем? — Альфа хищно оскалилась.

 

— Без исключения, дорогая. Бери столько горючего, сколько потребуется. И обязательно сделай так, чтобы нельзя было отличить от оригинальной бомбардировки.

 

— Ни слова больше, бабуль. Уже вылетаем.

 

Я кивнула. Эта Альфа однозначно моя любимая. Такой понятливой внучки у меня не было лет триста, если не больше. Осталась сущая мелочь: создать видимость собственной непричастности. Но прежде:

 

— Дельта, дорогая, добавь мне, пожалуйста, соли.

 

А вот с Дельтой всё не очень. Нет, она, конечно, невероятно тщательна, но настолько молчалива… Порой у меня возникают подозрения, что она вообще не относится к G-линии — обычно они гораздо веселее.

 

Маленькие розовые кристаллики медленно планируют на дно Оболочки. Свет так красиво преломляется на границах растворов разной солёности… Впрочем, к делу. Нужно позвать, нужно позвать… наших неразлучниц. Да, они как раз подойдут.

 

— Привет… — начала S.

 

— Бабуль. — закончила U. — Печеньки?

 

— Здравствуйте, милые, — с этими невозможными шкодницами улыбку не сдержать. — Нет, пока что нет, к сожалению.

 

— Задание? — оживилась S.

 

— Да, милая, задание. Небольшая разведка, возможно с боем. Всё как вы любите.

 

— Ура, ура! — U захлопала в ладоши.

 

— Спокойнее, милая, слушай внимательно. Нам нужно уточнить обстановку на Бирже. Хо и Эва стягивают силы для полной проверки, Каиль, скорее всего, сделает вид, что отошёл за сигаретами, но вмешается. Так вот, вам нужно помочь им таким образом, чтобы ни одна душа не узнала, что над этим уже работает Альфа. Вы меня поняли?

 

— Как всеобщую…

 

— Относительность, бабуль.

 

— Собирайтесь, милые. Берите столько девочек, сколько нужно.

 

S и U шагнули в арсенал. Какие они всё-таки славные, мои маленькие шутницы!

 

Перспектива: Элетройма Серех, человек помнящий

 

Утро. Мысли. Мюсли. И чашечка кофе с мороженым. А мыслей не было. Многопечальны на думы богатые. Я же хотела просто собраться во единый кусок перед внеочередным Конклавом. Нельзя быть внимательной к двум сверхважным проектам одновременно — фокус внимания жестоко лимитирован. Хотя дед и любил такое, но он вообще тот ещё фокусник был.

 

И тут на террасу выкатился запыхавшийся Силисик и прокряхтел:

 

— Там… это… горит!

 

— Что горит-то?

 

— Короче, там всё горит! Конкретно прям полыхает!

 

— Там — это где? — остатки утренней благостности постепенно улетучивались.

 

— На Бирже.

 

В единое мгновение дневной свет стал мне невыносим. Глаза закрылись.

 

— Ищите меня, следуя за великими разрушениями, — связки работали сами собой, мысли пребывали в смятении. Весь отдых полетел лехситрану в нору.