На краю мола меня уже ждали. Четыре жирных, лоснящихся ворона. То одним глазом косят, то другим, то третьим. Третьим? Да нет, ерунда какая-то… Я шикнул. Ноль реакции. Я задумался. Вороны и вороны, что я к ним привязался-то так? Это ведь даже не профдеформация, это же обычная паранойя уже. Гнать такую ерунду из головы нужно. Вот только чутьё-то ноет о том, что неправильные это вороны, не так с ними что-то. Я стряхнул с себя наваждение. Если что-то выглядит как ворон, ходит как ворон и косит глазом как ворон, то это должно считаться вороном до тех пор, пока не доказано обратное. Точка. И Ка.

 

Воздух чистый, видимость десять километров, скала с маяком отлично различима. Расстояние две тысячи семьсот семьдесят метров… хотя всё-таки ближе к восьмидесяти, наверное. Можно, конечно, паромом, но до ближайшего те же два километра и ещё пара кубов в марках — всё-таки обычно они на маяке не останавливаются. Собраться с мыслями, пять жэ в поясницу — и полетели. Левитация — для не умеющих считать тормозов. Пустая трата эфира. Не особо впечатляющая, к тому же.

 

Через минуту полёта под моими сапогами мягко спружинил мох. Я осмотрелся. За спиной — отвесный обрыв, впереди — аккуратно выровненная площадка где-то метров тридцать на сорок, кое-как вмещающая маяк с сопутствующими мелочами. Я прошёл к домику смотрителя и уже собирался постучать…

 

— Входите уже, Альфонс, я ждал вас.

 

Я разжал кулак, сжал дверную ручку и завис. К кому я попал? Откуда он знает моё прошлое имя? Для чего ждал меня? Стоит ли ставить щиты или уже поздно?

 

— Скорее, я специально для вас заварил один презанимательнейший отварчик от дядюшки Ли, и он уже прямо сейчас остывает.

 

Я стряхнул оцепенение и открыл дверь в то, что никак не тянуло даже на домик — максимум на тесную хижину, не нуждающуюся в искусственном свете даже ночью.

 

— Базилиск всеблагой, что с вашим лицом?! — воскликнул старик, сидевший внутри.

 

— Тяжёлый рок, о бытии которого я вынужден думать денно и нощно, — в тон вопросу ответил я. — А что с ним?

 

— Это же не ваше лицо.

 

Я тщательно ощупал лицо. Для начала своё. Сел к дастархану.

 

— Не понимаю, о чём вы, — пожал плечами я, поднимая пиалу.

 

— Что случилось с вашими волосами?

 

Вопрос поставил меня в тупик. По какой-то причине за всё время, проведённое в Клоре я ни разу не вспомнил о том, что вообще-то неплохо было бы побриться. Помнится, Джин при нашей первой встрече что-то пробрасывала вскользь про мой видок, но всё-таки…

 

— Где мои волосы? — подумал я вслух. Случайно, что симптоматично.

 

— Именно, Альфонс, — старик отхлебнул отвара, — поинтересуйтесь у Базилиска при случае.

 

— У кого?

 

Старик застыл, почти поставив пиалу на стол.

 

— Кажется, вам он уже известен под именем «Талос», — несколько секунд спустя закончил он.

 

Пиала с тихим стуком коснулась дерева. Я сосредоточенно изучал волнение на золотистой поверхности отвара. Василиск, василиск, василиск… он ведь точно не про куроящера сейчас. Что-то из времён Холодной войны? Что-то связанное с универсальными искинами. Или нет. Вот кто ж знал, что меня однажды занесёт во времена, полностью лишённые Интернета. С другой стороны, место в памяти тоже не резиновое. Надо бы Талоса потрясти. А пока:

 

— Прошу прощения, уважаемый, но я до сих пор не знаю, как к вам обращаться.

 

— Хронолог, — старик слегка прищурился.

 

— Я бы предпочёл обращаться к вам по имени, если это не слишком затруднительно.

 

— Тогда — Хронолог Маяка, — старик медленными движениями начал разглаживать длинную, тонкую бороду. — Моё имя оказалось столь несущественным, что его не упомню уже даже я.

 

— Что же… Хронолог, — я сделал глоток отвара. Автоматической реакцией было ответно-встречное представление, но с этим собеседником всё с самого начала пошло как-то вкривь и вкось. — Я исполняю решение Конклава…

 

— Давайте уже опустим этот душный официоз. Мне прекрасно известна цель вашего визита, — старик кивнул на заварник, — поэтому запоминайте хорошенько: да, да, нет, да и больше не задавайте двойных вопросов.

 

Я на секунду замер, а потом, пожертвовав ветровкой, в резком выпаде взял шею «Хронолога» в ножницы из клинков:

 

— Так, Джин, сознавайся, что за нецензурщина тут творится и куда ты отнецензурила Хронолога.

 

Лицо старика расколола широкая улыбка. Он взялся ладонями за лезвия. Слегка надавил. По металлокерамике побежали бусинки крови. Я оставил клинки на месте.