— В море иль на берегу…

 

Центральный коридор палубы В был выдержан в этаком ретрофутуристичном стиле: плавные, словно бы текущие, контуры, имитация белого пластика, освещение лентами дневного света на месте плинтусов.

 

— В океан я путь найду…

 

Третий отсек на первый взгляд ничем не отличался от четвёртого, кроме разве что пометок на плане эвакуации.

 

— Вниз, вниз, во тьму…

 

— Привет, Джин. Давненько не виделись.

 

Сил уже не осталось ни на злость, ни на удивление. В конце концов, это же Ферон. Почему бы ей не сидеть за столом в кают-компании обезлюдевшей суперподлодки, бортовой искин которой решил, как сказал бы отец, убить всех человеков во имя лулзов?

 

— Чаю? — Джин грустно улыбнулась.

 

— Определённо, — кивнул я.

 

Ферон аккуратно наполнила фарфоровую пиалу и придвинула её ко мне. Я сел за стол.

 

— Не сочтёшь за труд разъяснить хроническому боевику, что здесь происходит?

 

— Цитирую: “Я”, — конец цитаты, очень люблю чай.

 

Я молча пригубил из пиалы.

 

— Чёрный, — наблюдение очевидное, но других у меня пока не было.

 

Джин кивнула. Некоторое время мы молчали.

 

— И к чему всё это? — наконец спросил я.

 

— Иногда чай — это просто чай, — рассеянно ответила Ферон.

 

Разговор не клеился. Я долил себе чаю из заварника, украшенного лазорево-голубой глазурью.

 

— Джин… — начал я. Мысль упорно ускользала. Я стиснул зубы, вдохнул, выдохнул и продолжил. — Зачем мы здесь?

 

— Дивизион не выстоит против юкубода. Поэтому мы захватили его в ходе абордажа, — Ферон наконец подняла на меня глаза.

 

— Да я не о том, — правой рукой я попытался ухватить хотя бы хвост стремительно ускользающего смысла. — Зачем этой экспедиции Силы Самообороны? Что мы здесь делаем?

 

— Охотимся на транов.

 

— Джин, не говори ерунды. Сайне прекрасно справилась бы и без нас. А уж про то, насколько прекрасных персонажей я навербовал, даже упоминать не стоит.

 

Ферон усмехнулась.

 

— Да и на берегу тоже… — продолжил я. — Что мы там делаем? Есть линейная полиция, у каждой Семьи есть по отделу внутренней безопасности и полностью снаряжённой армии. Зачем в этой системе Силы Самообороны? Ещё и превентивной. В чём наша — именно наша и ничья больше — работа?

 

— Мы делаем ничего, — Джин улыбнулась, от краешков её глаз разбежались маленькие морщинки.

 

— Ничего?

 

— Именно.

 

— И за это нам платят?

 

— Да.

 

Я открыл рот. Я закрыл рот. Это нужно было обдумать. Однако оставалось последнее важное дело.

 

— Надо б с Сайне связаться. Доложить, что угрозы больше нет.

 

— Я уже, — Ферон засмеялась. — Ох, прямохождением клянусь, до чего же ты предсказуем.

 

— И… — мозг завис, — что теперь?

 

— Мы ведём эту посудину в Клор. Расчётное время в пути — сто двадцать часов. Можешь выдохнуть уже, а то лопнешь сейчас.

 

Перспектива: Аралит из Вильола, актёр одного зрителя

 

Птички летают, птички щебечут, птички вести мне несут. Свежайшие и интереснейшие, хотя уже и заполонившие весь Клор слухами и пересудами. Два дня назад береговая охрана Вильола заметила юкубода, ведущего трансляцию в военном канале Организации Клорского Договора с подписью клорских Сил Превентивной Городской Самообороны. Юкубод, говорящий голосом Джин Ферон, заявил, что следует в Клор с грузом свежеловленных транов. Если он тридцать третьего был там, где был, то как раз сегодня должен прийти.

 

Прекрасным зимним днём тридцать пятого ноября, ничем, казалось бы, не отличавшегося от всех предыдущих дней ранней зимы — вестницы близкой Долгой Тьмы, на Фонарном мысе толпилось необыкновенно много народа. Впрочем, если посмотреть на дело со стороны рядового обывателя, то ничего необычного в этом столпотворении найти бы не удалось. Уже несколько дней слухи, будоражившие весь Клор сверху донизу, от остеклённых террас богато украшенных городских поместий до темнейших закоулков катакомб, слухи, дошедшие, вероятно, до самого Царя Чудищ, утверждали, что тридцать пятого ноября в порт войдёт, вероятно, величайший трофей из всех, что когда-либо удавалось захватить Свободным Семьям — целый, неповреждённый юкубод — жуткая подводная лодка из страшных сказок, которыми матери пугают непослушных детей. И для того чтобы воочию лицезреть такое чудесное событие, прикоснуться собственными руками к творящейся истории, на Фонарный мыс как арестанты в бочку набились чуть ли не все, кто мог позволить себе такую роскошь, как выходной в воскресенье.