Значит, остаются Иберик и Сималион. Оба крепкие, выносливые, умеющие обращаться с оружием ближнего боя. Но Иберик, в сущности, сам ещё пацан. На девяносто процентов ведомый, на десять процентов способный сам принимать решения. Он хороший боец, но вряд ли хоть немного дипломат. Да и самовлюблённое величие на его лице никогда не появлялось. Он понятия не имеет, как себя вести с теми, кто будет смотреть на него подозрительно. Кого надо не только убедить, что он не шпион, не только попросить смело пойти на мечи храмовников, но и продемонстрировать статус. То самое дворянское величие перед лицами рядовых солдат.

 

На это способен лишь примо Сималион.

 

Я вздохнул и снял с шеи медальон. А затем повесил на шею Сималиона.

 

— Тебе переплывать реку, — уверенно сказал я.

 

Некоторое врем стояла тишина. Сималион опустил глаза и рассматривал золотую окантовку.

 

— Что я должен делать?

 

— У нас остался лишь один вариант. И, я надеюсь, нам удастся его осуществить. Поэтому слушайте. Без лишней одежды, без побрякушек, способных выдать их, под покровом ночи примо Сималион ползут к реке. Затем спускаются или прыгают с обрыва. Прыгают в реку…

 

— Река быстра и опасна, — вставил пять копеек Феилин.

 

— Я справлюсь, — недовольно отмахнулся Сималион.

 

— Он справится, — я тоже отмёл любые сомнения. — Потому что выхода иного нет… Затем переплывает реку, забирается на противоположный берег… Будем надеяться, что забраться действительно есть где… И идёт к заставе. Идёт, старается не получить во тьме стрелу в пузо, и показывает солдатам это, — я ткнул пальцем в медальон. — Подключает свой шарм и делает так, чтобы с самым рассветом, именно тогда, когда солнечный диск показывается над горизонтом, а сон так сладок, солдаты короля пошли на прорыв. Чтобы прошли по мосту, разметали телеги и пришли нам на помощь.

 

— А мы? — Иберик испуганно смотрел то на меня, то на своего, в какой-то степени, наставника. Оставлять его он ни в коем случае не желал.

 

— Именно мы будем теми, кому будет нужна помощь: мы нанесём удар с этой стороны.

 

— Мы? — переспросил Феилин.

 

— Я и Иберик, — ничуть не сомневаясь, ответил я. И сразу подавил зарождавшееся возмущение. — Ты останешься здесь. Но не для того, чтобы присматривать за этими… бесполезными последователями анирана, — Мириам на мою лёгкую подколку в этот раз даже не фыркнула. Она прекрасно понимала, что она — балласт и есть. — А для того, чтобы прикрывать мой тыл. Я пойду первым. Пойду, как танк, — никто даже не обратил внимание на очередное инопланетное слово. — Я покажу всем этим зажравшимся храмовникам злющего анирана. Я заставлю их всех обдрыстаться!… Иберик же укроется за моей спиной. И покажет на что способен, когда сократим дистанцию и завяжем бой… Но именно в это время солдаты, которых ты приведёшь, Сималион, уже должны пересечь мост. Ибо, как бы мы ни были хороши с Ибериком, вдвоём нам не одолеть два десятка. Уяснил?

 

— Уяснил.

 

— Уяснил.

 

Сималион и Иберик ответили одинаково и одновременно. Что не могло не радовать. Это означало, что они прекрасно поняли поставленные перед ними задачи.

 

— ЗнАком, что пришла пора атаковать, станет дым со стороны заставы. Сималион, прошу тебя, не ошибись. Едва займётся рассвет, дым уже должен появиться над лесом. Именно тогда мы пойдём на штурм.

 

— Запомню, аниран.

 

— Феилин, ты — в засаде. Постарайся занять выгодную позицию, и береги стрелы. Используй только в крайнем случае. Последнюю оставь. Если не сработает эффект неожиданности, храмовники могут отправить гонца. А это последнее, что нам нужно.

 

— Я попробую ещё смастерить. Но без оперения мало что может получиться… Жаль, я не подумал об этом, когда ощипывал птицу…

 

— Незачем вспоминать то, чего нельзя изменить, — я похлопал его по плечу. — Главное, чтобы все чётко понимали свои задачи. Если Сималион подоспеет вовремя, мы справимся.

 

— Я справлюсь, — глаза опытного мастера горели решимостью. — Я знаю, ради чего мы здесь. И знаю, насколько это важно. Мои руки, мои ноги не поддадутся усталости. Я приду тогда, когда буду нужен. И приведу с собой подмогу.

 

— Прошу прощения, — Терезин, ранее вообще старавшийся не открывать рот понапрасну и разговаривавший лишь со мной, наконец-то, набрался смелости. — Мастер Сималион, — он отвесил тому поклон и осенил знамением. — Фласэз Одаряющий будет смотреть на вас с небес. Он дарует вам силы и благословит на успех. Помогите мне вернуться домой.

 

Сначала я кисло кривился, ведь мне показалось, что Терезин сейчас запоёт всё ту же песню. Но, оказалось, парень уже стал на путь перемен: он понимал, что сейчас происходит, и понимал, почему. И понимал, по какой причине все эти люди проделали такой долгий путь.