— Два рассвета, со скоростью телеги если, — задумчиво сообщил десятник. Видимо, он сам понятия не имел сколько километров надо отмотать. Вёл подсчёт не в расстояниях, а во времени, которое необходимо потратить на преодоление этого расстояния. — На лошадях можно. Пешком не советую. Ночевать в лесу опасно. Отступники, я знаю, следят за обозами. Если кто-то неосторожно сойдёт с дороги, могут и напасть.

 

— В общем так, — я вновь обернулся, но не заметил не только погони, но и уже далёкого чудо-храма. — Если есть чем, нам надо подкрепиться. Уже несколько рассветов мы почти ничего не ели. Затем надо посмотреть карты. У вас есть карты?… Отлично. Мы прикинем расстояние, и сразу в путь. Нельзя задерживаться. Никак нельзя. Вам же я опять настоятельно рекомендую: уходите в лес. Не идите за нами. Идите в другую сторону. Вы эти места должны знать и не затеряетесь. Но, возможно, собьёте неизбежную погоню с толку.

 

— Я не могу оставить свой пост. Мы не можем…

 

— Вам придётся! — повысил я голос. — Неужели вы не понимаете, что вас не пощадят? Они вновь вернутся. И накажут всех, кто посмел помешать святой церкви изловить анирана и сбежавшего принца. И главного апостата — дочь самого первосвященника, — я бросил взгляд на притихшую Мириам. — Поэтому я не спрашиваю вас. Я не предлагаю выбрать один из вариантов. Я говорю вам — вы ухОдите отсюда. УхОдите чуть позже нас и ухОдите в другую сторону.

 

— А как же Глим? У него нога перебита.

 

— В седло его. Будет терпеть. Я осмотрю его ногу и, если надо, наложу шину.

 

— Ши… что?

 

— Ты услышал меня, десятник Теобальт? — я крепко сжал плечи солдата, чувствуя, что теряю терпение. — Нам нужны карты, провиант и лошади. Вам — немедленно приступить к сооружению завала на мосту. Разрушить его всё равно не удастся. Походу, тут и взрывчатка не поможет… А затем мы уходим. И вы тоже. Если останетесь — умрёте. Всё ясно?

 

— Так точно, аниран, — тихо отчеканил он, чуть ли не козырнув при этом.

 

— Отлично. А теперь — быстрый завтрак…

 

 

 

 

 

Часть 5. Глава 25. За мостом

 

 

 

 

Прежде чем перебраться на другой берег, мы зачистили территорию. К груде тел не стали прикасаться, ибо зрелище было не из простых, но над выжившими храмовниками выразительно постояли некоторое время, решая, как с ними поступить. Благоразумие победило, правда. Только в этот раз самым благоразумным оказался я, ведь остальные предлагали закрыть вопрос раз и навсегда.

 

Громкие крики помогли нам обнаружить ещё одного неожиданного персонажа: из холодного погреба, практически незаметного на плотной зелёной траве, выбрался испуганный мужичок, сверкавший проплешиной под ярким солнцем. Он просил о помиловании задолго до того, как выбрался на свет Божий. Поэтому мы оказались слегка удивлены его появлением.

 

Местный бюрократ, ответственный за сбор пошлин со странствующих торговцев, был бледен. Едва почуяв запах жаренного, он укрылся в погребе. Но когда выбрался, сразу обратил внимание на груду тел. И, в отличие от голодного принца, смог изгадить собственные сапоги — рвотные спазмы опустошили достойное брюхо за несколько секунд.

 

Затем он ползал в ногах, плакал и рыдал, умолял и просил его пощадить. Даже выкуп предложил за свою жизнь — пошлину, собранную за две декады.

 

От такого предложения я не смог отказаться. Хоть изначально этого бедолагу никто не собирался трогать, отказываться от денег, которые сами плывут в лапы, было кощунственно.

 

Тяжёлый кошель перекочевал в мои руки, а затем в руки десятника Теобальта. Мне подумалось, что ему и его людям это золото будет нужнее. Сам же бюрократ перекочевал в сарай. Подставил руки под верёвку и благодарил до тех пор, пока его рот не заткнул кляп.

 

На заставе, выглядевшей как самый натуральный средневековый форпост с частоколом, мы не задержались. Ни костров не разводили, ни каши не варили. Сорвали с петель в кладовке всё, что можно было сорвать. Торопливо ели хлеб, копчёное сало и странной формы толстые огурцы, и слушали рассказ примо Сималиона.

 

Тот поведал, что сложнее всего было забраться на противоположный берег. Даже в полной темноте ползком пересечь пространство между опушкой и рекой, было проще. Он сполз к воде и, стараясь создавать как можно меньше шума, замолотил руками. Но течение действительно оказалось быстрым. Сималиона унесло гораздо дальше моста, а он едва переплыл половину реки. Повезло, что ниже по течению река расширялась, а течение, соответственно, теряло запал. Там он смог пристать к причалу в виде сухих корней. Схватился за один из них и накапливал силы, изучая крутой берег.