От откормленного деревенского увальня практически ничего не осталось. Только рост, пышная борода и всё ещё крепкие руки. Грязное тряпьё на исхудавшем теле красноречиво говорило о том, что Дагнар весьма близко познакомился с таким понятием как голод.

 

— Иван… Иван… — Дагнар всё никак не мог взять себя в руки. Всё пускал нюни. Затем сел на колени, дёрнулся и обнял мои ноги. — Иван…

 

— Да ты чего, Дагнар? Ты ли это? — я без труда высвободился, сжал бородатые щёки ладонями и посмотрел в голубые глаза. А затем, без всякого сожаления, отвесил пощёчину, так как в глазах видел только слёзы и радостную покорность. — Ну-ка приди в себя! Ты что делаешь в Валензоне? Как здесь очутился?

 

— Аниран, нельзя задерживаться, — Бертрам смотрел по сторонам и непрерывно приказывал гессерам сдерживать толпу.

 

— Что происходит? Почему задержка? — откуда-то издали раздался озабоченный голос поверенного. Тот, судя по всему, совсем не желал, чтобы анирана раздавили ещё до момента, как он доберётся до площади.

 

— Я верил… Я всегда верил, что ты не бросил нас, — пощёчина немного отрезвила бывшего здоровяка. Он даже начал говорить членораздельно. — Я знал, что ты придёшь за нами… И ты пришёл…

 

Мне стало немного не по себе. Ведь я точно знал, что бросил людей в лагере осознанно. И не собирался к ним возвращаться.

 

— Так, ладно, — я быстро взял себя в руки. — Помогите затащить его в карету… Отец Эриамон… Отец Эриамон, бутыль подготовь. Будем лечить пациента… Быстрее давайте!

 

Окрик помог ситуации разрешиться. Бессердечные гессеры поволокли Дагнара к карете и чуть ли не зашвырнули в неё. Я прыгнул следом и запер дверь, предварительно приказав немедленно двигаться дальше.

 

— Так, ну-ка возьми себя в руки! — когда карета двинулась, я вновь вцепился в бородатые щёки. — Прекрати пускать сопли! На слюнтяя стал похож… Святой отец, дайте ему успокоительного.

 

Без лишних слов слегка удивлённый отец Эриамон всучил Дагнару до краёв налитый бокал.

 

— Пей! — скомандовал я.

 

К счастью, к алкоголю, насколько я помнил, Дагнар не питал отвращения. Он схватил бокал двумя руками и, не пролив ни капли, влил вино в глотку одним махом.

 

— Однако… — с подножки присвистнул удивлённый Иберик.

 

— Ты бы видел, как он хлещет секху… Но не суть. Дагнар. Дагнар, соберись! Отвечай: ты что здесь делаешь? Как очутился? Где другие?

 

Дагнар облегчённо выдохнул и уставился на меня слегка осоловевшими, но по-прежнему влюблёнными глазами.

 

— Я знал, что ты нас не бросишь, — повторил он то, что уже говорил. Только в этот раз сопли не сползали по бороде. — Я специально пришёл к северным вратам, — продолжил он. — Слухи, что в Валензон прибудет посланник небес, дошли до нас. Всё лето Валензон жил этими слухами. Я молил Триединого, — Дагнар осенил себя знаком. — Чтобы этим анираном оказался именно ты, Иван. Ведь только ты способен защитить нас и спасти.

 

— Нас? Кого "нас"?

 

— Я пришёл сюда не просто так, — Дагнар сделал порывистый жест и сжал мои пальцы. — Я пришёл, потому что нам нужна помощь. Нам всем: мне, бабам, детям, знахарке, её внучке и следопыту.

 

Слова бывшего пахаря ударили меня под дых. Я натурально замер.

 

— Что? — с трудом выдохнул я. — Что ты сказал?

 

— Внучка Мелеи. Твоя Дейдра. Она здесь.

 

— Что ты сказал!?? — я вцепился в исхудавшие плечи и принялся трясти.

 

— Они здесь. Все здесь, — от моей хватки Дагнару помогли освободится Эриамон и Иберик. А потому он торопливо продолжил. — После того, как ты ушёл и не вернулся, после того, как пропали Дейдра, Мелея и Феилин, сбежали Брион и Ихмад, а святой отец Элестин удалился в столицу, Руадар принял решение покинуть лагерь и направиться в Валензон. Рабочих рук недоставало. И Руадар решил, что с одними бабами нам не подготовиться к зиме. Не пережить её. А в городе мы хотя бы могли попытаться… Но в до Валензона дошли не все, — Дагнар быстро утёр промелькнувшую слезу. — Руадар, кузнец Морванд и ещё несколько мужиков погибли от рук голодного отребья. Сеча была кровавая по пути. И лишь немногим из нас повезло спастись…

 

— Ну, а дальше-то что? — я пихнул его в плечо, после того как он почему-то замолчал.

 

— Это было скорбное время. Мы потеряли почти всех, кто был способен держать в руках оружие. Кто-то сбежал, не желая заботиться о других… Кто-то ушёл в рекруты… Мне же пришлось стать элотаном. Хоть дома нашего больше нет, я взял на себя заботу о выживших. И нам удалось добраться до города. Мы смогли найти приют у стен, ведь внутрь нас не пропустили. Тут-то нас и нашёл следопыт.

 

— Феилин?

 

— Да, он.

 

— А Дейдра? Дейдра был с ним?