— Но, услышав про анирана в Обертоне, узнав от отца, как сильно этот аниран на него повлиял, я задумался. Я читал письма и улыбался — так мне хотелось верить, что это правда. Я с энтузиазмом выполнял твои указания, милих. И хоть я так и не смог их выполнить, думаю, мои попытки подтолкнули события. Благодаря им, мне кажется, тебе удалось так быстро отыскать настолько важную для тебя деву. А сегодня… А сегодня, увидев своими глазами произошедшее, впервые в жизни увидев чудо, я больше не испытываю сомнений. Моя жизнь вновь наполнилась смыслом. Смысл этот — помощь тебе, милих. Помощь всегда и во всём. Я верю, что ты способен творить чудеса. И обязательно помогу. Скажи только, что я должен делать.

 

— Ваше Высочество, я понятия не имею, что вы должны делать, ведь не знаю, как обстоят дела. Перенаселение — это я понял… Ну, в смысле, ртов в Валензоне чересчур много. Но пока не пришла зима, пока плодородное лето и тёплая осень, перенаселение не критично. Меня больше волнует самый главный вопрос — вы всё ещё держите город крепкой рукой? Или, как писали в письмах, Валензон разделён на сферы влияния?

 

— Давно уже ничего не держу крепкой рукой. Боюсь даже, никогда она не была настолько крепка, как должна, — честно признался принц. — Доходы в казну поступать хоть как-то стали, когда весть об аниране укрепилась в сердцах черни. До этого сборщиков податей чаще камнями встречали, чем монетой. Солдаты покидали казармы по своему хотению. Тысячник Хокум оставил свою должность, собрал желающих и удалился в восточные земли грехи замаливать. Сотник Вальтер сейчас у меня за главного. Но он больше щёголь, чем военный… Но главная беда — вода.

 

— Вода?

 

— С некоторых пор с ней большие проблемы.

 

— В каком смысле? Валензон, судя по картам, между двух рек зажат. Наш обоз в течение декады шёл вдоль одной из них. Кормился из неё и поился.

 

— В Валензон эта вода не попадает, — заявил принц. — Акведук разобран, а реку Лоран отвели чуть севернее города. Ров выкопали, соорудили плотину и обороняют. Дважды в день спускают воду, чтобы город не умер от жажды.

 

— Кто? Разбойники? Работорговцы? Может, служители церкви?

 

Тангвин замялся.

 

— Не совсем. В каком-то смысле — мои родичи. Примо Каллам — двоюродный брат отца принцессы Алары — возомнил себя вершителем судеб. Верховным правителем Восточного Валензона, которого, замечу, никогда не существовало. Воды всегда было в избытке, но он решил исправить эту оплошность. И теперь его дамба опирается на сотню мечей, если вдруг кто-то решит оспорить его претензии на выдуманное правление.

 

— Ну а вы? — воздел я бровь. — Так и не решились оспорить его претензии?

 

— Никто бы не пошёл на мечи по моему приказу. Никто бы не взял в руки оружие. Примо Каллам и примо Таллас — отец Алары — тесно связаны между собой. Один — богатый землевладелец. У него полей на несколько лиг… У второго — живительная влага. И у обоих массах союзников. Та же Алара никогда меня не поддержит, если я пойду войной на её родичей. Может даже нож всадить под ребро, не постесняется. А может, притравит… К тому же… К тому же я должен им обоим. Должен много. Зимы разгула истощили казну. Я даже отцу не признавался в этом. Думаю, он понятия не имеет, как плачевны дела.

 

— Поимеет понятие, — скривился я. — Обязательно поимеет… Из столицы сборщики податей приехали. И чиновники какие-то с хитрыми лицами. Они быстро обнаружат, насколько дорого обходились казне ваши развлечения.

 

Принц озадачено потёр лоб и без сил опустился в кресло.

 

— Но и это далеко не всё

 

— Да ладно!? — наигранно воскликнул я.

 

— Северо-западную часть города я вообще не контролирую. Там ватага разбойников бесчинствует. Даже часть стены разрушили, чтобы иметь открытый выход из города. Ров-то ведь пустой… Стражи не только парами, но и десятками туда не заходят. А на северо-западе как раз крытые рынки. Там всегда по весне и осени ярмарки проводили. Люди свозят товары и хотят торговать. Но я пока не могу дать дозволение. Ибо крайне велик шанс кровавой поножовщины там, где нет законной власти. Думаю провести ярмарку у стен города. Всяко будет безопаснее.

 

— Понятно, — сделал я зарубку в своей голове. Опять придётся вычищать. И, скорее всего, вычищать не с помощью доброго слова, а с помощью револьвера. — Значит, крепостной ров пустует. Вот почему все ходят грязные и вонючие. С помощью дамбы вас лишили элементарного доступа к воде. Почему-то считают, что имеют на это право… Что ж, разберёмся.

 

— У Алары влиятельная и крайне опасная семейка, — напомнил Тангвин.

 

— Я это учту. Пойду с пряником сначала. Не захотят услышать анирана, увидят, как в его руке стегает кнут… А с разбойниками никаких переговоров не будет. Кто там у них главный? Знаете, Ваше Высочество?

 

— Там выборные. Самый смелый и сильный тан предлагает себя ватаге. Те оценивают и решают. Они пока не лезут на рожон, но северо-западную часть города держат в кулаке. Ремесленники там каждый день платят отступ. Не знаю конкретного того, кто сейчас за главного. Я — стыдно признаться — не рискую почём зря покидать стены дворца. Даже на площади давно не показывался.