Подобные расклады меня не устраивали, но я ничего не мог поделать. Идти на штурм моста вчетвером — самоубийство. Даже для меня. А идти вшестером — вообще не обсуждается. И Мириам, и Терезин совсем не бойцы. Этих доходяг обязательно стрела шальная достанет, даже если каждому из них мы вырежем деревянный щит.

 

Так что Феилин прав — надо ждать. Сидеть тихо, аки мыши, прожирать запасы и копить силы. А как придёт пора — надеюсь, она всё же придёт — рвать когти.

 

 

 

***

 

 

 

Мы действительно переехали поближе к опушке, за которой, примерно на несколько сот метров, открывалось чистое пространство. Сочная зелёная трава, кустики, редкие деревца. А за ними — резкий обрыв. Как объяснил Феилин, трёхметровый обрыв, за которым начиналась река.

 

Но так же по сочной зелёной траве изредка бродили носители знакомых белых ряс, накинутых на кожаные доспехи. Храмовники, как я увидел собственными глазами, когда, как настоящий партизан, выглядывал из-за кустов и изучал окрестности, не оставляли болота без внимания. В этом мире всё ещё не существовало подзорных труб, хотя профессор Гуляев уже сделал первый шаг в этом направлении. Поэтому храмовники не удовлетворялись простым осмотром кустарника. Они регулярно патрулировали границы, топтали зелёную траву и иногда поглядывали на быстрые воды реки. Заходить на территорию болот не решались, видимо, памятуя о том, что там можно легко и просто отдать богу душу, но глаз не спускали не только с моста, но и с густых кустов. И храмовников этих было порядка пятидесяти душ, как я успел прикинуть с довольно приличного расстояния.

 

Сам же блокпост выглядел, как сарай. Ни шлагбаума, ни контролёрской будки я не заметил. Лишь деревянная одноэтажная коробка, у стен которой в тени прятались лишние храмовники. Часть из них патрулировала каменный мост, переругиваясь с недовольными торговцами на противоположной стороне. Часть патрулировала окрестности. А человек двадцать, на мой взгляд, просто ловили мух.

 

Так что с Феилином я был вынужден согласиться: очевидно, для клоповника, где проживали стражи моста, здесь слишком много людей. Не вмещаются, вон. А значит, надо немного подождать, когда они свалят. Подождать, и надеяться, что они всё же свалят, а не к ним прибудет подкрепление.

 

Почти двое суток мы били баклуши. Сидели на сухарях, корешках и ягодах, ведь разводить огонь Феилин строжайше запретил. Даже когда он отловил болотного ужа, перемалывать зубами сырое мясо пришлось всем. Ни Мириам не побрезговала, ни Терезин.

 

К концу второго дня осталась лишь одна фляга с чистой водой. А поскольку собирать болотную и тщательно кипятить, мы не решались, Сималион сказал, что ночью надо кому-то попробовать прорваться к реке. Осмотреть спуск и постараться наполнить фляги. И, разумеется, вернуться.

 

Идея была крайне опасной и я её отверг. Если припрёт, я сам попробую устроить вылазку. Но не раньше, чем действительно припрёт.

 

Но следующей день принёс спасительные изменения.

 

 

 

 

 

Часть 5. Глава 23. Признание Терезина

 

 

 

 

Мы все проснулись от цокота копыт. Паника, которая окатила меня, словно холодный душ, ибо я очень серьёзно опасался прибытия подкреплений, ушла, едва вернулся Феилин. Он проснулся одновременно со мной и, даже не протерев глаза как следует, рванул к границе кустарника. А когда вернулся, чуть ли не подпрыгивал от возбуждения.

 

— Пыль столбом на тракте. Множество конных ушли на юг. Десяток, два или три. Не смог определить. Время пришло прорываться.

 

— Собираемся, — в тот же момент отдал я приказ.

 

— Пойдём прямо сейчас? — удивилась Мириам.

 

— Подойдём ближе к опушке. Там осмотримся.

 

Но реальность немного подкорректировала мои планы.

 

Партизанский отряд из шести человек подбородками касался травы, прячась в кустах. И каждый из партизанов разочарованно смотрел на блокпост у моста.

 

Храмовников, конечно, поубавилось. Значительно, притом. Но с учётом и тех, кто бродил по траве, и тех, кто сидел у сарая, и тех, кто подпирал плечами выставленные поперёк моста телеги, наличные силы всё ещё превышали наши силы в несколько раз.

 

— Два десятка насчитал, — поморщился Сималион. А затем повернулся к Феилину. — Переплыть никак не получится?

 

Филин бросил короткий взгляд на балласт и уверенно покачал головой.

 

— Я смогу, — недовольно буркнула Мириам.

 

— И я смогу, — неуверенно добавил Терезин.

 

Я же не прислушивался к утверждениям доходяг. Я изучал территорию, изучал расслабленных храмовников и приходил к решению, что надо идти на штурм. Это единственный вариант.

 

— Мы пойдём на прорыв.

 

Компаньоны встретили мои слова молчанием. Даже Мириам не выделывалась.