В конечном итоге мы ударили по рукам, когда сумма однодневного найма дошла до сорока золотых марок. Вдобавок орки обязались предоставить пригнанный мною фургон в качестве транспорта и дать мне пару дней для подготовки к выходу. За это время они как раз успевали съездить обратно в Кенигсберг, чтобы сдать там на руки своей общине уже выкупленных неприкаянных и зарядить аккумуляторы машин. Как я успел узнать, орки, в отличие от всех прочих рас, в силу своей ментальности сохранили родоплеменной строй, который, впрочем, не исключал объединения подобных родов в крупные группы по интересам. Но этакая клановость у них оказалась развита куда более серьезно, нежели даже у японцев. Так что за своих они действительно стояли до последнего, чтобы сохранить честь, тогда как на проблемы соседа могли вообще не обращать внимания. Потому даже в случае моего разоблачения я мог бы получить неприятности лишь со стороны одного единственного орочьего клана, что было очень даже неплохо. Однако, лучше, конечно, было не попадаться на горячем вовсе.

Кто бы знал, насколько приятным для меня сюрпризом стало их возвращение в назначенный день уже в двукратном размере. Все же три дополнительных души было для меня хорошо, а семь — еще лучше! Тут даже отпадала всякая нужда хитрить и изворачиваться, чтобы подставить под удар всех, кроме одного. Один из них гарантированно должен был остаться с транспортом и еще пара убыть к дороге с телом обезглавленного сородича, тогда как вывести всех остальных прямиком на неприкаянных, виделось сравни отбиранию конфетки у ребенка. И да, сейчас бы я отобрал, возникни у меня потребность в конфете. А что еще можно было ожидать от бездушного человека живущего одним лишь рационализмом? Единственное, на все время моего отсутствия, в апартаменты эльфиек был определен вооруженный карабином Федя, с которым пришлось заключить официальный договор на предоставление ему вольной, если по возвращению я не обнаружу пропажу моего основного актива.

Договоренности договоренностями, но местный главный гном уж слишком любил деньги. Я ни секунды не сомневался, что он уже успел спланировать несколько вариантов «побега» всем трем ушастым, чтобы после выставить мне счет на оплату их проживания, дабы объегорить вовсе дважды — и обворовать, и повесить чужой долг. Будучи же оскорбленным до глубины души из-за неспособности проведения мною этой самой оплаты, легко мог выгнать одного облапошенного хумана вон из своей усадьбы с совершенно пустыми карманами. А то и вовсе захолопить в свою пользу вплоть до погашения задолженности. Ну и возможность организации моего невозвращения из похода с орками тоже нельзя было скидывать со счетов. Как и участие самих орков в моем устранении. Мало ли о чем они могли договориться за моей спиной. Все же я в его глазах являлся не только каким-то левым чужаком, который умудрился сорвать джек-пот, но и вместилищем ценной души, что можно было предложить забрать для собственных нужд тем же оркам. Потому в рукавах моей отстиранной и заштопанной формы были упрятаны пара совсем небольших шкуросъемных ножей, изготовленных по моему заказу в местной кузне, а на пояс показательно был подвешен охотничий нож, чтобы потенциальному противнику было на что обращать свое внимание. Плюс кое-чего удалось вшить в пару швов гимнастерки на самый крайний случай. Ну и, естественно, приготовленный к открытию немедленного огня обрез, куда более удобный в замкнутом пространстве кузова фургона. Пусть он мог успеть подарить мне всего один выстрел, прежде чем дело дошло бы до поножовщины, карабин оказался бы для меня вовсе обузой. Однако, на всякий пожарный случай, я, как проводник, планировал выбить себе право ехать в кабине, что давало мне хоть какие-то дополнительные гарантии безопасности в пути к месту поиска.

Наученный прошлым горьким опытом, на сей раз я ехал хоть с каким-то комфортом, подложив на жесткое деревянное сиденье мешок набитый сеном. В нем же были спрятаны полдесятка ошейников для контроля неприкаянных, доставшихся мне в качестве трофеев в первый день пребывания в этом мире. Прихватят ли орки с собой подобные магические артефакты, мне было неведомо, отчего и приходилось рассчитывать исключительно на себя. К тому же, никому не следовало знать, что именно я прихватил с собой в этот выход, во избежание неприятных вопросов.

Не отставали от меня и орки. Если ставшие неприкаянными и те, кто прежде приезжал в усадьбу торговаться, были выряжены в обычную городскую одежду жителей начала XX века, то нынче все имели, либо форму военного образца, либо что-то типа походных костюмов. От такого вида мне даже вспомнился образ доктора Ватсона в антураже швейцарских гор с его почти берцами и гетрами натянутыми едва ли не до колен. В общем, внутренне мне было весело, от вида столь «серьезных» разумных, но наружу ни одна эмоция не просочилась, отчего мое лицо не выражало ровным счетом ничего. Я не верил своим нанимателям, они, скорее всего, ни капельки не доверяли мне. Так что мы находились в одинаковом положении. Теоретически.