Психологическая ломка разумного для большинства нормальных людей никак не являет приятным занятием. Не сильно любил это дело и я. Все эти игры на нервах, психологическое и физическое давление, резкое перескакивание с одной темы на другую, откровенное запутывание допрашиваемого. Ну не мое это было, не мое. Да и мой внешний вид только-только начавшего отъедаться ходячего скелета, на котором латанная-перелатанная солдатская форма висела, как мешок, не добавлял столь нужного эффекта превосходства. Тем более ситуация складывалась не в мою пользу, поскольку на самом деле мне требовалось сохранить обоих пленников, о чем они, правда, не подозревали. Но все же! Все же!. Потому, чтобы облегчить себе жизнь, я воткнул в землю с десяток колышек, последний из которых отмечал расстояние, на котором уже освобожденный мною от ошейника неприкаянный совершенно точно мог дотянуться до столь желаемого источника души. После же банально начал перетаскивать, то одну, то другого, вперед каждый раз, когда мне не нравился их ответ на озвученный вопрос. Причем, на удивление, в лидеры мгновенно вырвалась эльфийка, которая лишь рычала в ответ, да угрожала порвать меня на мелкие клочки или вообще сожрать мою печень.

— Да что с ней не так-то? — не удержавшись, задал я вопрос орку, который лежал пока лишь на месте второй палочки из десяти, тогда как остроухая уже добралась до седьмой отметки.

— Это душа зверя, — совершенно неожиданно для меня ответил орк. — Неприкаянные же не разбирают, человек перед ними или зверь. Как чуют душу, так и хватают. В том же Кенигсберге, где обосновался наш клан, почти все рикши являются вернувшимися, что поглотили души лошадей. У таких сохраняется человеческий разум, но появляются инстинкты животного. Если животное было покладистым, то и разумный приобретет подобные черты и будет выглядеть несколько флегматичным. — Я не был уверен, что артефакт-переводчик донес до меня именно те слова, что произносил Сарлуг, но общая мысль стала понятна. — А вот те, кто поглощал души сильных хищников, превращались в подобных ей — в разумных хищников, для которых все остальные являются конкурентами за территорию, а также пищей. Страшные существа! Их, конечно, тоже отлавливают и со временем избавляют от хищнических душ передачей в объятия неприкаянным получившимся из приговоренных к смерти преступников или находившихся при смерти стариков. Но такое происходит редко. В основном их убивают при охоте, поскольку захватить такое существо безумно сложно. Я теперь даже более чем уверен, что если мы и найдем останки моего пропавшего несколько дней назад родича, то это будут только обглоданные кости, да гниющая требуха.

— Хочешь сказать, что она могла сожрать бедолагу? — даже несколько опешил я. Хотя что-то такое хищническое действительно проступало в чертах лица пленницы, не говоря уже о ее взгляде, прошедшимся по нам обоим с неким оттенком гастрономического интереса. Вот точно так ряд знакомых девушек из моей прошлой жизни порой глядели на пирожные либо же на шашлыки.

— Легко. Такое случалось не единожды, — как о чем-то само собой разумеющемся начал пояснять он мне. — Ее, кстати, свои теперь могут и не выкупить. Посмотрят, скажут, что порченная и уйдут. У эльфов к таким относятся с большим подозрением. Что-то там связано с их религией и магией. А могут, наоборот, сразу выкупить и тут же на месте казнить.

— А ты-то откуда это все знаешь? — не мог не задать я очевидный вопрос. Все же не о том, как варить кашу, рассказывал этот разумный.

— Так наш клан среди прочего официально занимается торговлей неприкаянными, смертниками и вернувшимися. Слишком многие погибли в первые годы после катастрофы. Рабочих рук катастрофически не хватает абсолютно всем. Поэтому данный рынок стал абсолютно легальным во всех известных нашему клану землях. В том же Кенигсберге аукционы по продаже душ проводятся каждый день. Кто-то доживающих последние дни стариков продает, кто-то умирающих от ран и болезней, некоторые сами не желают более жить в таком мире, животных вроде лошадей и собак продают опять же. Из душ последних, кстати, получаются отличные охранники. Очень преданные! — начал он вываливать на меня совершенно спокойным, я бы даже сказал — деловым, голосом такие откровения, о которых я прежде не слышал, и от которых у меня начинали шевелиться волосы по всему организму. Видать, начинала давать о себе знать поглощенная душа, получение которой меня явно несколько очеловечило. — Но сами мы ловлей никогда не занимались. Всегда выступали лишь посредниками и перекупщиками. Потому у нас и вызвало такое большое удивление нахождение наших сородичей в этих местах. Даже если учесть, что они планировали захватить те несколько десятков неприкаянных, которых мы видели ранее, затраченные на подобное усилия не окупились бы совершенно. Они же все старые и откровенно дешевые.