— Свинья, — только и смогла, что прошипеть в ответ стиснувшая зубы Рыська, прежде чем действительно начать скидывать с себя пропитавшуюся всякой дрянью одёжу. — И не пялься на меня! — рыкнула она в мою сторону, как только дело дошло до испоганенного по всех смыслах этого слова исподнего. Правда была вынуждена тут же осечься, поскольку мой взор уже давно был уперт в сторону лестницы ведущей наверх из общего коридора, в который выходили двери всех местных камер. Ведь на такое не аппетитное зрелище действительно было невозможно смотреть. Это вам был отнюдь не стриптиз и даже не борьба в грязи! Это выглядело, как нечто очень мерзкое!

— Готова? — только и поинтересовался вновь ставший совершенно бездушным чурбаном я, услышав чавкающие звуки приближающихся ко мне шагов.

— Дай хоть свой китель прикрыться, — раздалось в ответ очередное змеиное шипение.

— Да счаз! Разбежалась! Он у меня, между прочим, последний, — отмахнувшись от требовательно вытянутой в мою сторону руки, тут же поспешил на выход из этого царства антисанитарии. — Его ведь после тебя даже отмывать никто не возьмется! Так походишь. Не простудишься. Чай на улице не зима.

Вот так под дружеское шипение с ее стороны и не менее дружеские посылы с моей стороны, мы вдвоем и выбрались на улицу, отчего все окружающее пространство в мгновение ока очистилось от всякого присутствия разумных существ. Ведь даже те, кто привык жить в сельской местности со всеми ее навозными «ароматами», мгновенно шарахнулись куда подальше от сосредоточения непереносимого зловония, каковым для их органов чувств предстали мы оба. Это местные еще не понимали, от сколь неописуемой гадости им предстояло вычищать свои тюремные подземелья! Причем эти злобные гномы даже не позволили мне сбежать куда подальше от вонючей эльфийки, стволами своих винтовок указав нам путь на выход из крепости, где, судя по их крикам, нам сперва надлежало отмыться до зеркального блеска и только после возвращаться под защиту стен. Хорошо еще, что выдали в долг помывочные средства, скинув все это дело с тех самых стен, после того как за нами захлопнулась привратная калитка. Ну и наличие под боком речки-переплюйки, что протекала примерно в полусотне метрах от замка, также изрядно поспособствовало принятию водных процедур.

— Не пялься! — вот теперь, по истечении почти двух часов мытья, она имела полное право выдвигать в мою сторону подобную претензию, ибо я бессовестно пожирал похотливым взглядом ее великолепное подтянутое тело. А какой бы нормальный мужик в полном расцвете сил не стал бы пялиться на такую красоту, окажись он на моем месте? Разве что какой-нибудь эталонный интеллигент. Но я таковым уж точно не являлся и потому баловал свой взор открывающимися на восхитительные женские выпуклости видами.

— Я не пялюсь, — нахальная улыбка сама собой расплылась во всю ширь моей наглой, но сильно отощавшей, физиономии. — Я внимательно осматриваю свое имущество на предмет возможных повреждений. Мало ли этот маг в чем напортачил при твоем исцелении. Потом ведь претензию уже не предъявишь!

— Свинья! — в очередной раз повторилась Рыська, буквально источая намерение лишить жизни ближнего своего, то есть меня.

— Повернись, — проигнорировав очередной, как по мне, совершенно необоснованный выпад в мою сторону, попросил я не терпящим возражения голосом. — Спереди все, вроде как, нормально, теперь надо убедиться, что и сзади все в порядке. Давай, давай, избушка на курьих ножках, повернись к замку передом, а ко мне задом. А то там, на стенах, бедные охранники уже совсем извились. Видать, сильно жаждут оценить тебя целиком и полностью, — мгновенно перевел я, если не все, то немалую часть стрелок на разумных, чья дальнейшая судьба меня не волновала вовсе. Ведь то, что она впоследствии будет мстить, не подлежало сомнению. Стало быть, теперь мне предстояло расплатиться за просмотр, дабы смягчить возможные последствия. И проявление должного участия, как по мне, вполне могло сойти за таковую оплату. Бездушие дездушием, но мозги-то мои остались на месте и работали они очень даже прилично.

— Сам ты чурбан неотесанный и боров криволапый! А я гибкая и фигуристая! И ноги у меня стройные! — фыркнула та в ответ, явно получив от артефакта-переводчика какой-то не тот смысл оброненной мною фразы, но вынужденно повиновалась, при этом стараясь перекрыть руками возможный обзор наиболее интимных мест. Естественно, только спереди, поскольку рук имелось только две.