— Хочешь сказать, что на моем лбу уже нарисована мишень, в которую в любой момент может прилететь что-нибудь не совместимое с дальнейшей жизнью? — тот откровенно ленивый тон, которым я поинтересовался о данном факте, несколько выбил моего собеседника из колеи.

— Хм, — принялся поглаживать он свою бороду, сверля меня задумчивым взглядом. — Надо же. Не всё в кости и мышцы ушло. Действительно что-то в голове осталось. Даже удивительно! Но, как по мне, уж больно ты спокоен для более чем потенциального покойника.

— Так мы с тобой и всеми окружающими нас разумными уже лет десять как существуем не в том мире, где это стало бы чем-то выходящим за рамки сформировавшихся в нём норм, — только и оставалось мне, что пожать плечами. — Тут в любую минуту можно лишиться абсолютно всего, просто отойдя с дороги в кустики по малой нужде. Да к тому же потом еще и быть проданным на рынке, как простой кусок безвольного мяса. Полагаешь, что такие как мы с тобой, выжившие и сохранившие свое «Я», не справимся с простыми смертными, после того как умудрились противостоять пришедшим в нашу прежнюю жизнь бедам масштаба всемирного потопа?

— Были бы то простые смертные, я бы вовсе не начал данный разговор. Успел убедиться в твоих возможностях. Потому и не гнал из своего дома прежде, что хуман ты полезный в хозяйстве. Дела с тобой вести можно. Но ныне ты забываешь один немаловажный факт — они точно такие же выжившие и сохранившие свое «Я», как и мы оба. А это уже показатель! — тот же палец, что прежде был простерт в мою сторону, уставился вертикально вверх вместе со всей прилежащей к нему рукой. — Плюс магия, что ставит их на несколько ступеней выше тебя! Или с памятью все же случились проблемы какие? Забыл уже, как считанные дни назад на полу вот этого самого кабинета, — притопнул он пару раз ногой, — отплясывал танец висельника, разве что без петли на шее?

— О! Поверь мне! Уж я-то точно ничего не забыл и не простил! — наверное, моему оскалу, выползшему в эту секунду на лицо, позавидовала бы даже акула. — Они ведь со мной так и не расплатились за нападение. Лишь возместили причиненный материальный ущерб, наплевав на все остальное. Может с кем другим у них подобное отношение прокатывало, но мне, как и тебе, куда привычней спрашивать с должников по полной! Потому там, где ты видишь проблемы, я вдобавок вижу солидные возможности.

— Только не на моих землях! — поняв все совершенно верно, тут же выдвинул свое условие Регин. — Не хватало мне еще ссориться с этими остроухими дылдами из-за какого-то пришлого хумана.

— Ты это лучше им скажи, — мотнул я головой в сторону двери, намекая на находящихся где-то там за ней эльфов. — Первым на них обещаю не лезть на твоей территории. Но, коли сами сунутся, ко мне претензий не предъявляй.

— А и скажу! — смачно так прихлопнул рукой по столу хозяин кабинета. — В моих землях может царить только мой порядок! И никто из пришлых не смеет его нарушать! Но если ты подобным образом надеешься отсидеться за спиной моего рода, шиш тебе! — прямиком мне под нос была сунута солидная такая дуля. — Если только мы не договоримся о цене, — секунду назад фонтанирующий гневом гном, мгновенно преобразился в прожженного торгаша умудрившегося крупно облапошить незадачливого клиента, столь показательно снисходительная улыбка заиграла на его губах.

— Денег нет, — тут же открестился я от предлагаемой протекции, что, скорее всего, со временем грозила перерасти в полноценное финансовое рабство. — И тебе самому это прекрасно известно. — Не то, что их не осталось вовсе, но вес позвякивающего в моем кармане золота и серебра никак не соответствовал масштабу таковой услуги. Что оказалось тут же подтверждено самим гномом.

— Да у тебя, нищеброда, и не хватило бы никаких средств, чтобы позволить себе приобрести подобную протекцию! — фыркнут тот в ответ. — Это ведь тебе не с кузнецом сторговаться, а, считай, со всем родом заключать ряд[1]!

— Тогда на что ты столь толсто намекаешь? — слегка придвинувшись вперед, принялся всем своим видом демонстрировать готовность выслушать имеющееся у собеседника предложение. — Пусть мы знакомы всего ничего. Но понимать твои исключительно меркантильные мотивы я уже хорошо научился. Не было бы у тебя что предложить, ты не стал бы тратить на меня ни минуты своего драгоценного времени. Ведь время, как известно, деньги.