— Значит так, бойцы, — мой взгляд прошелся по обтянутым кожей скелетам, что едва держались на ногах после перехода в два десятка километров. — Становитесь здесь на отдых и ждете меня минимум три дня. Могу появиться и раньше. Но никак не позже. Если по истечении указанного срока я не вернусь, дозволяю возвращаться обратно в замок и проситься на службу к местному лорду. При этом категорически запрещаю чем-либо выдавать свое присутствие, что означает — никакого разведения огня, никакой колки дров, никакой горячей пищи и никаких громких споров. Сидите тут тихо, как мыши под веником, и ни во что не лезете. А чтобы вас никто чужой не побеспокоил снаружи, я расставлю в ближайшей округе тех десятерых неприкаянных, что мы привели с собой. Уж эти ни одной живой души мимо себя не пропустят. — Подметив синхронное вытягивание лиц всех пятерых, включая вредную Рыську, не смог не ответить им доброй, располагающей и всепонимающей улыбкой бывалого командира, коему были заранее известны абсолютно все мысли его бойцов. Да-да-да, дорогие мои. Никто вас без пригляда оставлять уж точно не собирался. И платой за даруемый на несколько дней отдых являлся ваш страх перед очередным забвением, что особенно страшил тех, кому посчастливилось вернуться обратно в нормальную форму существования и ужаснуться переменам произошедшим с их телами. Конечно, себя прошлых никто из них не помнил. Но ведь слепыми они тоже не являлись и легко могли сравнить свои тщедушные тела и теми же охранниками в усадьбе Регина. — Сейчас же у вас имеется ровно один час на то, чтобы натаскать себе запас воды из ближайшего колодца, прокипятить ее и даже сварить себе что-нибудь питательное, дабы на протяжении всех последующих дней не давиться всухомятку сухарями и вяленым мясом. Поберегите свои зубы и желудки. Они вам еще пригодятся. И к ней не лезьте — напоследок ткнул я пальцем в на удивление молчаливую эльфийку. — Порубит ведь вас всех в капусту, а я и наказать ее должным образом не смогу, кроме как повесить на нее дополнительный долг за ваши жизни и души. С учетом же того в какую сумму ей уже встает собственный выкуп на свободу… В общем, она таких копеек и вовсе не заметит, а ваши жизни уже прервутся навсегда и бесповоротно, — вкинул я лопату-другую гуано в вентилятор их взаимоотношений, дабы никто не смел сговариваться за моей спиной. Пусть лучше развивают недоверие друг к другу, нежели объединяются одним фронтом против своего хозяина.

Озаботившись должным времяпрепровождением сего унылого воинства и расставив вокруг их временного места обитания неподкупную стражу в лице освобожденных от ошейников неприкаянных — вот уж где мне пришлось помучиться, высвобождаясь от их цепких объятий, я направил свои стопы в сторону городка. Естественно, предварительно не забыв забить свой собственный желудок солидной порцией каши с мясом. Ведь придумывать гадости другим разумным на полный желудок было куда легче и сподручней, нежели на пустой. В этом плане бытие бездушной тварью шло мне только на руку, ибо никаких моральных терзаний я не испытывал вовсе, словно эталонный эгоист высшей пробы. Очень интересное было ощущение, особенно с учетом памяти о себе былом, ни разу не замеченном в подобном поведении прежде.

К сожалению, Солнце уже клонилось к закату, и потому до наступления тьмы я только и успел, что обойти по кругу не сильно великий городок, площадью меньше квадратного километра, да наметить пару-тройку идеальных мест для организации засады силами местных неприкаянных. Очень уж удачно вся северо-западная, северная и северо-восточная часть города ограничивалась не сильно широкой и не сильно глубокой речкой, всего лишь с тремя небольшими мостами, к которым непосредственно из самого города вело только четыре улицы. В результате же перекрытия данных возможных путей спасения заранее выставленными там толпами неприкаянных, можно было разом положить весь отряд ловцов, просто-напросто спустив на них «живую волну» с южной части. Беда же состояла в том, что именно с южной части они и должны были подойти к сему вымершему поселению и, соответственно, начать его зачистку, постепенно продвигаясь к северной оконечности. Так что тут предстояло хорошо так помозговать, каким именно способом возможно будет организовать «засадный полк», что ничем не выдаст себя при первоначальной проверке. Заодно, наблюдая за работой профессионалов своего дела, виделось возможным почерпнуть для себя что-то новое, необходимое для выживания в данном, слетевшем с катушек, мире, где сохранившие свое «Я» разумные в одночасье превратились в гораздо более бездушных тварей, нежели жертвы катастрофы.

— Мать моя женщина, — не сдержавшись, выругался я, стоило только открыть глаза и увидеть прямо перед собой лицо самой натуральной мумии, что пялилась на меня своими не живыми глазами, но с шевелящимися зрачками, которые, казалось, отслеживают любое мое микроскопическое движение.