Впрочем, ничего особо нового за это время не случилось. Щебечущие на своем тарабарском языке эльфийки явно нашли друг в друге достойных собеседниц и даже обе переместились за решетку, оставив меня с этой стороны клетки спокойно подыхать в одиночестве от несварения желудка. Хотя возможно они просто испугались возможности моего превращения в такого же зомби, от которых прятались в недавнем времени. А может и не в недавнем тоже. Откуда я вообще мог знать о них хоть что-нибудь? Я про себя-то настоящего не знал ровным счетом ничего. Так что проявление здоровой осторожности с их стороны, наоборот, пошло им плюсом. Но я был голоден, зол, дюже вонюч и бездушен, а потому, стоило мне приподняться с пола и опереться на стенку фургона, как в моих руках тут же оказался лежавший рядом карабин.

— А вот теперь поговорим, — прохрипел я, защелкивая немудреный засов на двери клетки. — Кто такие? — вываливать сразу весь список накопившихся вопросов виделось излишне опасным делом, потому, дабы не выдать себя потенциальным источникам информации ничего несведущим в местных раскладах простофилей, начал с наиболее логичного. Наивный чукотский юноша!

Послушав в ответ какое-то робкое щебетание на «птичьем языке», я, на всякий случай, прошелся по стандартному списку типа шпрехен зи дойче, парлеву франсе, ду ю спик инглиш, но так и остался не удовлетворенным. Причем во всех смыслах этого слова. Познания, питание, одежда, гигиена, да черт возьми, даже интим — все прошло мимо кассы. Для первых четырех пунктов не имелось никаких условий, а последнее было просто неинтересно по причине сумасшедшего упадка сил в занятом теле, хотя повышенное либидо, судя по всему, досталось вместе с разумом от прежнего организма, что также мог похвастать высоким самомнением, присущим всем бойцам моего профиля. Ведь робких спецназовцев не могло существовать в принципе, учитывая сформированную в родной армии систему отбора. Потому, повстречайся мне эти две девахи с их совершенно незаурядными, какими-то искусственно-кукольными, лицами, пока я был самим собой, то непременно подкатил бы для заведения знакомства чисто из спортивного интереса. Ведь на их фоне отходили на второй план даже метиски, также славящиеся тем, что обладали внешностью привлекающей из-за своей необычности излишнее внимание противоположного пола. Но здесь было не там. Отчего мы трое так и сидели, лупая друг на друга глазами через стальную решетку, пока нас не спасли. Причем спасение пришло, откуда не ждали — снаружи!

[1] ОБрСпН — отдельная бригада специального назначения

[2] Бебут — длинный изогнутый кинжал, что был принят на вооружение в Российской империи в 1907 году.

— Аркань его, Егорка! Аркань! Ишь ты, шустрый какой попался! — часа полтора спустя после толком не начавшегося допроса донеслась до меня такая знакомая и родная русская речь наполненная эмоциями неприкрытого азарта.

— Тимоха, там еще двое ползут! Ей-ей их кто-то до нас спеленать пытался! Вишь, как ноги волокут! — раздался второй, наполненный не меньшей долей азарта голос.

— Ба-а-а! Да это же свеженькие! Глянь, какая одежа справная, да целая. Видать, совсем недавно нарвались бедолаги на целую стаю неприкаянных, вот и лишились своих душ. — Сказать, что я едва не подпрыгнул от счастья, получая из-за нетолстой деревянной стенки фургона ценнейшие данные о местном бытии, значило не сказать ничего. Я, будто обкурившийся шаман, скакал и прыгал, потрясая кулаками от переизбытка чувств. Естественно, в своем воображении. Внешне же, я лишь повел взглядом по также прислушивающимся к звукам снаружи «сокамерницам» да, потянувшись к засову двери, разблокировал дверь.

— День добрый, — поприветствовал я первого сунувшегося внутрь фургона парня лет двадцати пяти, не забывая при этом целиться в него из своего оружия. — Ты в дверях-то не стой, мил человек. Заходи внутрь. Не стесняйся.

— И вам, день добрый, — нервно сглотнув, кивнул тот головой и, обернувшись куда-то назад, в нерешительности принялся топтаться на месте.

— Ты у нас светлый князь что ли? Тебе что, отдельное приглашения надо? — специально звякнув стволом карабина о петлю двери, мило поинтересовался я у дорогого гостя.

— Да куда нам, сирым, до князей, — явно принялся юлить парень растерявший всякое желание обыскать фургон. — Мы люди маленькие.

— Не прибедняйся, — обозначил я едва заметную на заросшем бородой лице улыбку. — Маленькие или большие — не столь важно. Главное, что живые. А все остальное — дело наживное. Ты в дверях-то не стой, коли приглашают. Неприлично это. — Медленно переведя ствол с груди гостя на его голову, я едва заметно подергал им в сторону лавки, что располагалась у противоположного от меня борта. — И другу своему скажи, чтоб не чудил. А то ведь я сегодня нервный какой-то. Наверное, погода меняется. Могу и стрельнуть ненароком.

— Хмф, — окинув меня колючим взглядом, незнакомец хмыкнул, но вынужден был подчиниться. Вот только он никак не ожидал, что резко подавшись вперед, я садану его прикладом по грудине.