Я вздохнул и поплелся сдаваться Мадам Парруз, и за первый, и за второй курс, разом.

Это уже третий экзамен. Первый я сдал аки на крыльях!

Мастер МЛанн за первый курс поставил мне "автомат", признав, что сваянная мною "на коленке" желтая деревяшка с двумя черными, мраморными "глазками" и розовой кварцевой полуизогнутой улыбкой вполне сгодится как награда мелким школярам, только-только начинающим прогрызание гранита науки.

Особенно если в артефакт подкачать чутка воздушной или земной стихии, чтобы ученик быстрее восстанавливался.

Конечно, я совсем себе не так представлял работу смайлика, но раз уж из меня прогрессор так себе, так хоть, может, как плагиатор на что-нибудь сгожусь?!

Сдачу второго курса пришлось отрабатывать классически — создать артефакт "Зонтик", напитать его и выйти под дождь.

К сожалению, мой артефакт работал не совсем верно…

Стоило мне выйти под дождь и активировать детскую безделушку, как дождь тут же прекращался.

И не важно, что дождь магический, что призывал его Магистр, а потом и прибежавшая на громкий мат, Николь.

Активируешь артефакт и — вуаля! — дождь прекратился!

После пятой проверки Мастер признал мою поделку за переводной экзамен, изъял артефакт и гордо удалился восвояси, кажется, матеря себе под нос и меня, и Николь, и Ратси.

Но врать не буду, я тогда был такой счастливый…

Амбруасс Садилевич или Садиль Амбруассович, по "воде" принял зачет только за первый курс, заявив, что за второй принимать не будет, хоть топи его в бочке с селедкой!

Потом заявил, что "он подумает", а еще через день заявил, что "просто так" ничего принимать не будет.

Вообще-то, я догадывался, что именно жаждет морской волк, но…

Почему-то "обломать" стало для меня важнее, чем "сдать"!

Вот я, собравшись с духом, и показал старому морскому волку дулю с маком, а не "погодный артефакт", который валялся на дне сундука с другими найденными вещичками!

В принципе, лично мне эта эгрета и на дух была не нужна, даже принимая во внимание тот факт, что за все годы своего валяния, ни одно перышко на безделушке не помялось и не потеряло свой первоначальный, белоснежно-белый, цвет!

Я с ней поигрался, научился активировать, вливая свою ману и останавливать, но вот глубокого смысла в ее существовании так и не обнаружил.

А в том, что этот смысл был, доказывали действия Морского Волка, видевшего эгрету мельком, когда я носил ее Мадам, уточнить, к какой именно магии относится древнее изделие.

По моим ощущениям, способность артефакта усмирять на краткий срок высокие волны относилась к второстепенным, но Мадам, пошевелив головогрудью, уверила меня, что ни на что иное эта вещица не способна.

Учебный зал Мадам Парруз всегда наводил меня на мысль, что пауки не просто намного чистоплотнее человеков разных видов и племен, но еще и имеют какой-то свой, особо извращенный опыт в создании бесконечно удобных и одновременно практичных, помещений.

Вот, например, вместо обычной черной доски у Мадам была ослепительно белая, уходящая в синь-голубизну, белая.

На которой писали артефактом, который по сути своей напоминал мне железу осьминога, вырабатывающую чернила.

В один из дней, я набрался смелости и попробовал "сколупнуть кусочек на память".

Ага, как же…

Проще расколупать танковую броню!

Такое ощущение, что вся доска была сделана из одной-единственной нитки паутины.

Доска длиной в семь метров и высотой в три — из одной нити!

И толщиной в пару миллиметров, а то и меньше!

— Мадам Парруз! — Я чуть наклонил голову, выражая свое уважение.

— Что, гладкокожий, пришел сдаваться? — Мадам подмигнула мне своим "основным" глазом и потянулась на паутинном гамаке, демонстрируя длину своих лап, способных с легкостью не только носить тяжелое тело своей владелицы, но и расковырять стальной сундук, с приваренной крышкой.

Или собрать кубик-рубика…

Или, рубанув на отмашь, снести голову полноразмерному огру.

В общем…

Я развел руками и тяжело вздохнул, вместо тысячи пустых слов.

— Ну-у-у-у… — Паучиха вытащила откуда-то из-под себя белоснежный, шелковый конверт и протянула мне. — Приступай…

В отличии от человеческих преподов, Мадам не считала нужным требовать "слепить конфетку из говна" и объяснить, почему так говенно получилось.

Нет, она выдала конверт, в котором было еще два запечатанных конверта, таких же белых и равных даже по весу.

Достав конверты, показал их Мадам, как бы спрашивая, какой из них за какой курс?

В ответ Мадам лишь устало щелкнула жвалой, мол, выбирай сам.

Открытый мною конверт содержал в себе девять палочек, благоухающих так, что дух захватывало, четыре тонких проводка и семнадцать мелких камушков, судя по блеску и граням — действительно драгоценных.