В голове крутились эпизоды нашего странного путешествия, я отлично помнил, как выглядит Мара голой, но… Стоило открыть рот или просто взглянуть Мадам в глаза, как на месте воспоминаний воцарялась душная пустота, покрытая клубами белейшего пара, словно в минус сорок открыли дверь в парилку…

Со мной такого даже на экзаменах никогда не было!

Да что там на экзаменах, со мной такое вообще всего раз было, да и то, когда моя "горячо любимая девушка" пошла налево…

А теперь я стоял и пялился на незнакомую рыжую деваху и чем-то расстроенную Синти…

Не знаю, кто позвал Логгерза и Балберга, но…

Уже через пять минут нашу троицу развели в разные стороны, причем, Маре не повезло больше всех — ее аппетитная попка досталась на растерзание Балбергу…

Ну, а мне, как обычно, крупно повезло — Мадам Парруз нежно взяла меня в свои лапы и, приподняв на три метра, со скоростью локомотива унесла к себе в "норку".

Логгерз что-то кричал ей в след, но старая паучиха давно забила на "АХЧ всея шараги" огромный болт с левой резьбой.

Так что, еще через пять минут я сидел в паутинном электрическом стуле и понимал, что пощады не будет.

И не столько из-за моего перемещения, сколько из-за Николь и внезапно появившейся, Мары.

Мадам уже давно поженила нас с Николь, а "верность", для Мадам совсем не пустой звук. Она и Ратси то восприняла с трудом и лишь новость о том, что две эти бестии — сестры, вернула ей душевный покой и понимание.

И вот теперь — Мара…

И вот теперь все восемь лапок ждут не дождутся, когда же я начну "раскалываться".

А я — не колюсь.

И не потому что такой бесстрашный или возомнил себя бессмертным, вовсе нет!

Просто — не могу…

Любой вопрос о покинутом нами измерении, о появлении Мары, о наших с ней взаимоотношениях, об открытиях и причинах, превращает мой мозг в тщательно сбитый миксером, серовато-розовый коктейль, начисто отбивая память!

Мадам уже откровенно стала приходить в состояние возбуждения, что означает для меня исключительно плохое, ведь увлекшись, она может и не заметить, что взбитые сливки моего мозга полезут из ушей и обратно их уже взасунешь, при всей огромной силе магической воли и таланте…

Раз, да раз, да еще раз и поплыл мой мозг горами зелеными, реками глубокими, небесами высокими.

В себя пришел на хорошо знакомой, точнее — на соседней, с хорошо знакомой, кровати.

Но это не точно, ведь лазарет я разнес вдребезгу, так что…

— Пришел в себя, студент прохладной жизни? — Ну, эта-то точно хорошо знакомая!

Кошковрач, покачав головой, отошла в сторонку и, махнув хвостом, занялась другим пациентом, лежащим на соседнем койко-месте.

Судя по рыжим лохмам…

Маре тоже досталось.

На всякий случай, повернул голову направо, почему-то в твердой уверенности, что увижу и там знакомую физиомордию.

Н-да-а-а-а-а, можно вешать себе медаль "за предчувствие" — спящая Синти бесконечно мила, просто феечка-няшечка!

Выходит, сразу, все трое наших "следователей" перестарались?!

Вот уж снова — "Не верю!"

Закрыв глаза, принялся ковыряться в собственных ощущениях и остатках воспоминаний, что осколками крутились в голове, даже не пытаясь собраться воедино.

Вот хорошо понятный кусочек, где Мадам в очередной раз надавила на меня, требуя ответа и мир расцветился локальным забвением.

Вот она тактично отступила и…

Я вывалился на второй слой "сумрака" в собственной черепушке!

И завис, выясняя, что же такого мы умудрились наделать с собственными головами, что теперь, любой вопрос об открытом измерении превращает нас в потешных склеротиков?!

Память услужливо подсунула наше безоговорочное решение держать секреты открытого мира в тайне от всех, принятое на трезвую голову и совершенно единогласно, всеми.

И, чувствуется, не обошлось без подлянки со стороны самого мира, который вмешался в наши головы и закрепил решение на уровне магии, словно скрепив Договор огромной, КРУГЛОЙ, печатью!

Учитывая вновь образующиеся магические связи того мира, помноженные черт знает на какие мозговые завороты мага, проклявшего его жителей и возведенные в степень нашего собственного испуга…

Спасибо, что открылся "второй слой", а не "стерся весь мозг"…

Я с облегчением вздохнул, понимая, что отделались мы исключительно легко…

На первое время.

А вот потом припрется умница-красавица Николь и все наши теперешние мучения покажутся милым танцем на горячем песке океанического пляжа, под нежный рокот прибоя…

Я приоткрыл глаза и поспешил их закрыть.

Как-то рановато я позабыл о Ратси.

А она — вот она, нависла надо мной, на лице вселенская любовь, в глазах слезы обожания, в каждой клеточке ее тела — нежность и забота!

То есть, сейчас меня будут жалеть и нежничать, чтобы как можно скорее поправился и вышел на свободу, где эта милая змееглазка вытянет из меня всю душу.

Или, как минимум, половину души, оставив вторую половину своей нежно любимой сестренке!