Лучше бы меня привязали бетонному блоку, чем к двум красавицам, сопротивляться которым я просто не в силах!

Вон, уже Марушка опустила пологи на обеих моих спутниц, да и сама ретировалась, помахивая хвостом и бросив на меня, на прощание, взгляд полный жалости и сочувствия.

И немного — злорадства…

Женщины…

— Милый… — Ратси склонилась к моем уху и слегка его прикусила. — Ты стал ужасно привлекателен… Для посторонних самок! Может, пора тебя превратить в ксумму?

Ксумма — это такой, гм, странный зверек, что сами маги считают его химерным видом, который пошел по пути собственной эволюции. Так-то, по сути зверек обычный — четыре лапки, два глазика, сорок шесть зубов и когти. Мелкая зверушка, сантиметров тридцати в холке и с совершенно непрезентабельной шерстью. Основная особенность — самцы, после случки, превращаются в дополнительный придаток к самке, безмозглый, молчаливый и преданный до самоликвидации.

Самые "долгоживущие самки" окружают себя войском в полсотни голов и устраивают самые натуральные побоищества за самые сытные и безопасные места, выгоняя не только своих товарок, но и зверей намного большего размера.

Не с легкостью, но, тем не менее.

Наш "морской волк" рассказывал, что на одном из островов ксуммы смогли вытеснить даже людей!

Правда, магов там не было, да и не надолго, тем не менее факт остается фактом — самки ксуммы очень неприятные существа, в приложении к мужскому полу!

— Так что, мне можно начать волноваться? — Змееглазка давила исподволь, но легче от этого не становилось. — Или это так, не серьезно?

В ответ хотелось начать орать и посылать, но увы — врожденная тактичность и терпение снова сделали из меня милым хомячком…

— Можете волноваться… — Заявил я громко и отчетливо, потому что быть хомячком, право слово, надоело. — Крепко волноваться.

Ратси с чего-то вдруг от меня отлетела, словно я не слова сказал, а всадил ей в бок длинную шпильку!

И, в кои-то веки я увидел в ее глазах если и не страх, то… легкий испуг — точно!

От злости я с легкостью сел на кровати, свесив ноги на холодный, каменный пол.

Что-то клокотало и бушевало так, что, не сделай змееглазка еще шаг назад, чесслово, постарался бы ей сделать максимально больно.

Не факт, что это бы получилось, но… Я бы очень постарался, видят Звезды!

Глазки Ратси поиграли колючими огоньками и я встал с кровати, неторопливо заматываясь в легкое, лазаретское одеяло и сделал шаг к ней.

А потом еще и еще.

— Я тебя ударю… — Пробормотала магичка, пятясь от меня, как от психически больного, который то ли хочет ее убить, то ли изнасиловать, то ли, наконец-то высказать все, что уже давно и конкретно нагорело в душе.

А нагорело многое.

Мне бы только не проболтаться, что знаю прекрасно о "привязке", а то…

— Я ударю… — Почти прошептала Ратси. — Ну… Ударю же!

— Бей… — Выдохнул я. — Бей…

Я сделал еще шаг вперед, чувствуя, что вот-вот упаду, что рановатенько я на себя одеялко намотал, что не на тот забор гавкаю, что…

Но я сделал шаг и еще один.

А потом Ратси развернулась и ракетой вылетела из лазарета, оставляя поле битвы за мной.

Я аж офигел…

Так, "на офигении" добрался до окна, выходящего во двор шараги и тихонечко уселся на широкий подоконник, мечтая о большой кружке горячего чая.

С "Рижским бальзамом"!

Ну или хотя бы, с клубничным вареньем…

И с ба-а-а-а-а-альшой тарелкой макарон. С антрекотом и кетчупом!

Сглотнув слюну, уставился в окно.

Если не знать, что шарага, в принципе, место злокозненное, то можно подумать, что все творящееся вокруг — просто сон моего воспаленного разума, не спокойного, не утешившегося, не утихомирившегося.

И мир шараги, на самом деле — не только красивый, размеренный и наполненный тягой к знаниям.

Нифига не так, дорогие товарищи!

Это сама природа шараги хороша, а вот весь этот недовуз — кладезь существ, которым нет дальше дороги, чем ассенизатор и пушечное мясо, да и то, пока не припрется какой-нибудь выпускничок "столичной академии" и случайно не пукнет, сметая соломенный домик поросенка…

— Теперь я понимаю, почему Николь в тебя так бешено влюблена… — Сказала от порога хвостатая лекарка, опершись плечом о косяк.

Сказала и развернулась ко мне спиной, с опущенным хвостом.

Не знаю.

Но мне кажется, что это не так уж и хорошо, эта самая "бешеная любовь".

Отдышавшись, не торопясь, поплелся обратно в кроваточку, мысленно недоумевая, почему до сих пор не сработало мое желание оказаться у себя, в своей общаге?

Может быть, что-то сломалось в системе исполнения желаний?

Или просто не стало сил, после такого странного поединка?