Эта новость ему не понравилась. Очень не понравилась и испугала. Илзе не собирался жениться, он не планировал связывать свою жизнь с Катариной. Но все, как всегда, решили за него и это сильно расстраивало. Злило и пугало. Илзе улыбнулся через силу, позволил себя увести и терпел, рассматривал платья, слушал, как Катарина заливалась соловьем и рассказывала, что уже отправила письмо в ближайшую церковь. Слушал и понимал, что его вновь привязывали, надевали драгоценный ошейник, но теперь навсегда.

Этой же ночью, собрав в потрепанную сумку запасную одежду, украшения, нож и немного еды Илзе сбежал. Бежал так долго, что перед глазами все плыло, в легких горело, а ноги болели. Но он бежал, потому что понимал, что больше рабских ошейников на себе не потерпит, сколько бы драгоценных камней на них не было.

Вереск смотрел на старинный, но по-прежнему крепкий и яркий дворец, ощущая приятное чувство уюта. Да, теперь он был дома. Здесь и дышалось легче, небо казалось светлее и ему улыбались приветливо. Здороваться, правда, не подходили, натыкаясь на хмурого Алькора. Тот выглядел в стенах дворца, выложенного из светлых кирпичей, немного странно. Но на него лишь косились, вопросов не задавали, потому что в академию чужие никогда не приходили. Вереск невольно поднял голову, рассматривая прозрачный купол, по которому шла еле заметная радужная рябь — концентрированная магия. Такие купола использовали редко и пропускали только гостей или людей со способностями. Один купол скрывал академию от людских глаз и злобы, а второй туманом вился вокруг плачущих деревьев.

Дворец, когда-то принадлежащий Дайяну, одному из Древних, сохранил свое былое величие даже спустя столетия. Высокое и массивное, но вместе с тем светлое, с алыми башенками, каменными дорогами и клумбами, которые когда-то высаживала его супруга. Вереск влюбился в дворец с первого взгляда и сразу понял, что останется здесь. Несмотря ни на что.

Руку обожгло болью, а на открытом запястье остался алый отпечаток. Вереск насупился от неприятного жжения и посмотрел недовольно на хмурого Алькора.

− Не смотри так ни на кого! − заявил он и взяв за руку, потянул за собой. Вереск ничего не ответил, потому что уже не видел смысла, лишь отметил про себя, что ревность друга теперь распространялась еще и на неживые предметы.

Вздохнув тяжело, он все же сконцентрировался, поймал поток и направил его на обожженную кожу, исцеляя. Даже не запыхался и не напрягся. Под куполом воздух почти искрился от чистой энергии, которая так и просилась в руки, требовала преобразований. Вереск не напрягался, двигал пальцами, свободно перенаправлял и невольно улыбался этому ощущению могущества и свободы. Безнаказанности. В приюте такое не поощрялось.

Алькор вновь недовольно нахмурился, сжал его запястье. Рядом воздух похолодел, а энергия заискрилась, завилась вокруг их рук. Злился. Улыбнувшись, Вереск подошел чуть ближе и улыбнулся, успокаивая.

− За тобой нужно будет присматривать, − недовольно буркнул Алькор, хмуро провожая взглядом девчушку, которая весело помахала им рукой.

Наверняка они со стороны выглядели немного странно, особенно Алькор. Он не вел себя, как те зажатые мальчишки и девчонки, стоящие вдоль стен. Как те дети, которые пугались магии, смотрели на все с опаской и без чужой подсказки не ходили далеко. Нет. Алькор шел уверенно и быстро, словно знал дорогу и вел за собой Вереска.

Неожиданно кто-то очень громко откашлялся и сказал:

− Дорогие потерянные, прошу всех собраться рядом со сценой. Повторяю: потерянные, соберитесь рядом со сценой!

Они замерли. Вереск свободной рукой поправил ремень сумки и посмотрел на друга. Улыбнулся ему.

− Тебе пора. Не волнуйся, все пройдет хорошо, а я пока получу вещи с учебниками и приберусь в комнате, − сказал Вереск и погладил его по руке. Алькор нахмурился, выпрямился, доставая макушкой ему до лба. Высокомерно вскинул подбородок и отпустил, гладя ладонь, щеку.

− Ты же знаешь, что я ничего не боюсь. Подожди меня, я скоро буду.

Наверняка он хотел сделать что-то еще, но, осмотревшись, отступил, а потом и вовсе молча ушел. Как всегда. Алькор не менялся, поэтому Вереск не обижался. Он лишь усмехнулся, проводил фигуру другу взглядом и сам пошел дальше. Через большие открытые двери, в прохладные и светлые коридоры. Вдохнул слабых запах сырости, который усиливался осенью и весной. Осенью в замке хорошо топили печи и горели факелы, поэтому порой становилось душно, но из-за открытых окон ледяной воздух со снежинками гулял по коридорам.

Вереск шел медленно, дозируя каждый шаг, улыбался слабо и смотрел на уже знакомые стены с картинами и подсвечниками, дороги, которые прятались за резкими поворотами, лестницы с массивными, каменными поручнями, на которых вырезаны руны и слова на древнем языке. Вереск древний язык еще плохо знал, но уже понимал смысл. Дайян всегда защищал своих учеников.