Они прошли вдоль дверей. Алькор с интересом вытягивал голову и искал Вереска, потому что комнату его пока не знал. Но, с сожалением не понял, какая комната принадлежала другу, поэтому пошел за остальными, оставляя этот вопрос пока без ответа. Он слушал леди вполуха, на других ребят внимание не обращал, осматриваясь по сторонам. Тут было даже мило, намного просторнее и чище, чем приюте. Когда они замерли, Алькор с интересом посмотрел на леди, постучавшуюся в массивную дверь, которая незамедлительно открылась.

− Познакомьтесь, − леди показала им массивную, страшную женщину, которая оскалилась в ответ. — Леди Лао будет вам помогать. Именно она заведует общежитием и выдает вещи и учебники. Подходите к ней по одному и внимательно выполняйте инструкции.

Алькор пошел первым, смотря хмуро на недовольных этим детей. Ему уже надоел этот цирк и хотелось оказаться в комнате, вновь чувствовать присутствие Вереска. Поэтому он беспрекословно выполнял все поручения не запоминая даже, что делал, потому что очень устал. От тупости людей и вынужденности держать улыбку. Поэтому, получив вещи и учебники, он поблагодарил леди Лао и стремительно вышел. В выделенную комнату он идти не собирался, поэтому пошел на поиски Вереска.

Голос. Он замер, прислушиваясь и действительно услышал голос друга совсем неподалеку. Ускорив шаг, Алькор замер неподалеку от открытой двери, в которой стоял его Верес с каким-то парнем. Весьма симпатичным парнем, что злило сильнее. Нахмурившись, он подошел ближе, но тут же улыбнулся, когда леди тоже заметила их.

− Вереск и Лукас, милые! Как давно я вас не видела. Как вы? Уже обустроились? − защебетала леди, подходя к ним близко. Неприятно. Еще неприятнее стало, когда Вереск улыбнулся ей совсем не натянуто и позволил себя обнять.

− Вы правы, давно. Все хорошо, почти разложили вещи. О, леди Соттерли, Кайя оставил в комнате некоторые вещи, и я не знаю, куда их деть.

− О, милый, давай я отнесу леди Лао, она отдаст их другим детям, − незамедлительно ответила леди и, взяв мешок, пошла к двери, из которой он недавно вышел. Алькор смотрел, как она заходила в комнату со стеллажами и уже уверенно подошел к ним. Вереск его появлению удивился не сильно, лишь улыбнулся слабо, а вот его сосед казался ошеломленным.

Сильнее он удивился, когда Алькор дал ему свои ключи и спокойно вошел в комнату.

− Выметайся отсюда.

Конечно, все же было решено. Он никогда бы не стал жить в другой комнате без своего Вереска. А бегать из комнаты в комнату просто не видел смысла. Да и не видел он на лице друга несогласия, лишь немой укор за грубость. Мальчишка же, Лукас, кажется, непонимающе смотрел на свой ключ, на Алькора, который по-хозяйски сел на его кровать и раскраснелся от негодования. Он уже открыл рот, силясь возразить, но замер, почувствовал вокруг холод. Страх. Смотря на спокойного Алькора и молчащего Вереска, Лукас недовольно поджал губы, но собрал вещи и убежал. Проблем ему не хотелось.

Смотря ему в след, Вереск покачал головой и закрыл дверь.

− Ты мог бы быть и немного вежливее.

− Зачем? Не думаешь же ты, что мы будем жить раздельно? — усмехнулся Алькор. Вереск посмотрел на друга и закатил глаза. Нет. Конечно же он знал, что они будут жить вместе, но все равно можно было быть и вежливее.

Горы оказались слишком большими. Настолько огромными и основательными, что Тера чувствовала невольный трепет и страх. Потому что это слишком: холодно, много и опасно. Камни слишком опасны. Тера смотрела на них, задирала голову и ощущала холодок на коже, чувствовала, как тонкие волоски вставали на руках и на ногах. Видела неровности, как камни заходили друг на друга, острыми пиками стремились вверх, кое-где все же прорастали тонкие деревья, камни покрывались влажным мхом. Но горы слишком молчаливы и холодны. Пусты. Как она, как Зарина и скорее всего другие, которые были или нет. Они этого не знали точно, потому что слухами мир полнился, но и о ней много говорили не правду, поэтому Тера не верила никому.

Медленно, немного неловко подойдя к камням, она протянула руку и напряглась. Камень ощущался больше приятно, но все равно как-то непривычно. Холодно, на удивление сухо и неровно, немного больно. Она не давила, но все равно ощущала раскрытой ладонью все неровности. Природный камень, не как в поместье Пикфордов, не как теплый камень печи Трии. Слишком основательно. От мысли о том, что горы стояли со времен сотворения, еще когда ее мама под стол ходила, перехватывало дыхание.

Много интересных и непонятных чувств.